.
Итак, сватовство состояло обычно в беседе с родителями, причем обращаться нужно было к отцу невесты[125]. Если же известно было, что супруги придерживаются разных взглядов и муж считается с мнением жены, то жених мог сначала поговорить с тем, кто представлял наибольший авторитет в доме. Например, так поступил герой романа С.О. Бурачка «Герои нашего времени» князь Борис. Обращаясь к княгине Анне Васильевне, он произнес: «Осчастливьте меня родством с вашим семейством: я люблю вашу дочь, и только с нею, только с вами, могу найти блаженство, на которое утратил право и всякую надежду»[126].
После полученного от родителей предварительного согласия в залу приглашалась невеста, у которой спрашивали, согласна ли она выйти замуж. Заранее объясняться с девушкой считалось нарушением приличий. Однако уже начиная с 1770-х годов молодой человек предварительно беседовал с девушкой на балу или в каком-нибудь общественном собрании[127]. Таким образом он заранее узнавал мнение девушки (например, Чадский в «Семействе Холмских» сделал предложение Софье на балу во время полонеза)[128].
Дворяне также не забывали о православных обычаях: в момент сговора молодых благословляли иконами Иисуса Христа и Богоматери. Затем эти иконы передавались молодоженам. В 1823 году сироту княжну Марию Дмитриевну Голицыну опекуны С.С. Апраксин и М.П. Голицын «сговорили» за князя А.И. Ухтомского «с благословением Святых образов, в начале святые образа: первый Спасителя, вторый Иверския Божия матери». И выделили приданого на 120 610 рублей 71 копейку, что и значится в Рядной записи[129]. Внучку Елизавету Петровну Давыдову граф В.Г. Орлов сговорил за князя Юрия Алексеевича Долгорукого и благословил их Святыми образами Спасителя, Казанской Божьей Матери и святых князя Владимира, Елизаветы, Петра Афонского и Наталии (то есть святых покровителей его – Владимира, ее отца – Петра, матери – Натальи и невесты – Елизаветы)[130].
* * *
В XIX веке девушки очень стремились выйти замуж, потому что от «партии» зависело ее место в обществе, ее женская «карьера». Можно сказать, что сам семейный уклад зарождал и укреплял в умах девушек это желание. С детства дворянским дочерям внушалась мысль о замужестве как о центральном событии в жизни женщины. Из двух основных потенциальных способов существования дворянки в обществе – выйти замуж или остаться девицей (в миру или в монастыре) – общественное мнение неизменно отдавало предпочтение первому
