Задав этот вопрос, Пеллетер с невозмутимым видом принялся за трапезу, но глазами продолжал изучать Фурнье.
– Что-о? Вы это серьезно? Я не позволю над собой потешаться!
Все с той же невозмутимостью Пеллетер сказал:
– Нет, я совершенно серьезно.
Он достал из кармана свой блокнот, раскрыл его на страничке с записанными номерами погибших арестантов и пододвинул его к Фурнье.
– Вот об этом вы что-нибудь слышали?
Не прикасаясь к блокноту, Фурнье изучил глазами записи.
– Нет, мне об этом ничего не известно.
Пеллетер продолжал есть свой суп и внимательно наблюдать за Фурнье. Заместитель начальника тюрьмы по-прежнему злился, но теперь уже, кажется, не на Пеллетера. Он растерянно отвел взгляд. Судя по его озадаченному виду, он был откровенно удивлен этим открытием. Он-то считал, что держит все события в тюрьме под контролем, а оказалось, знал далеко не все.
– А когда это было сделано? – спросил он, снова устремляя взгляд на Пеллетера. – Может, это произошло несколько лет назад…
То есть до его назначения, хотел он сказать.
– Нет, это произошло за последние несколько недель.
Фурнье снова отвел взгляд. Когда он опять посмотрел на инспектора, злости на его лице уже не было – только какой-то заговорщицкий вид.
– Вы должны понять… начальник тюрьмы… – Он замялся, вероятно пытаясь решить, настало ли время выступить против начальства. – Вы понимаете, начальник тюрьмы начинал свою карьеру в Мальниво с надзирателя. Годами вышагивал по коридорам, стоял с винтовкой на посту, по многу часов сидел в холодном караульном боксе. Образования у него нет, он даже в школе не учился. Из Вераржана почти никогда не выезжал, разве что изредка выбирался в большой город или на несколько деньков отдохнуть на побережье. Для него заключенные – это враги, которых все время нужно держать под контролем. Враги и больше ничего… И они враги, это действительно так, я не спорю, но с ними нельзя вести себя с позиции одной только силы и демонстрации власти… Я изучал процесс управления. Я работал в частном секторе, занимался грузоперевозками и знаю, что все должно планироваться заранее, все нужно сначала рассчитывать на бумаге. На бумаге! И я всегда именно так и поступал. И все эти расчеты обязательно должны быть адресованы конкретным людям… На судах или в доках… Конкретным людям, понимаете? Конкретным!.. И в тюрьме должен действовать тот же принцип. Потому что арестанты тоже люди. Но они вместе с тем представляют собой нечто вроде груза, который нужно транспортировать, складировать, сохранять, охранять. А это означает большое количество бумажной работы. А также усердие и знание своего дела.
