– Со вчерашнего дня были какие-нибудь еще инциденты? – спросил Пеллетер у своего нервозного провожатого, шагая сзади.
– Инциденты?.. – отозвался тот, не оборачиваясь.
– Как ваша фамилия?
– Месье Витье.
– Ну так вот, Витье, я имею в виду драки, поножовщину, убийства. Словом, какие-либо инциденты.
– Мне кажется, я не могу ответить на этот вопрос.
– Мне тоже так кажется.
Они подошли к стальному боксу с дверцей, разделявшей коридор на две равные части. Витье достал из кармана связку ключей на металлическом кольце. То есть на отрезке до лазарета все-таки оказалась еще одна дверь, и Пеллетер теперь был рад, что к нему приставили провожатого.
Витье отпер дверь, но на этот раз Пеллетер шагнул за порог первым. В спертом воздухе пахло аммиачными парами из лазарета.
Идя по коридору, Пеллетер даже и не знал, сопровождает ли его до сих пор Витье. Дверь в лазарет была открыта – по-видимому, здесь считалось, что раненым арестантам не до побега.
В лазарете по сравнению со вчерашним днем было тихо. У двери сидел на стуле надзиратель. Пациент был здесь всего один – вчерашний заключенный, получивший ножевые ранения. Казалось, что этот щупленький, бледный, осунувшийся человечек провел на больничной койке не двадцать четыре часа, а несколько недель.
Пеллетер подошел к нему и присел на соседнюю койку. Он заметил, что больной наручником прикован к кровати.
В лазарет вошел Витье и встал в изножье постели больного.
Пеллетер поднес к лицу больного свои документы, но арестант, шныряя глазами то на Пеллетера, то на Витье, не проявил ни малейшего намерения взглянуть на них.
– Я старший инспектор Пеллетер из Центрального управления. Приехал разобраться в том, что у вас тут происходит. Надеюсь, вы сможете рассказать мне о том, что случилось вчера.
Заключенный продолжал стрелять глазами то на Пеллетера, то на Витье, лицо его при этом оставалось неподвижным. Слова Пеллетера его не впечатлили.
– Вы знаете, кто напал на вас с ножом?
Арестант, болезненно поморщившись, отвернулся.
Пеллетер пересел поудобнее – чтобы металлический каркас койки не врезался в ляжки.
– Витье!
Молодой человек, засмотревшийся в задумчивости на раненого, вытянулся в струнку. Вид у него теперь был такой, словно он ожидал собственного приговора. То ли сама атмосфера здесь была такой гнетущей, то ли все они тут просто боялись Фурнье, державшего в постоянном напряжении и заключенных, и персонал.
– Оставьте нас на минуточку, – сказал ему Пеллетер, кивнув на дверь.
