Она искоса посмотрела на Глеба, снисходительно улыбавшегося, – ему это показалось бабушкиными сказками из далекого детства. Дальше Маня говорила сухо, видимо, такая реакция Глеба ее задела.
– Как я уже говорила, Ульяна, когда появилась в селе, вначале снимала угол, но меньше чем через месяц она перебралась в дом местного кузнеца. Прошло совсем немного времени после окончания войны, забравшей много мужчин, и для женщины найти себе пару, особенно подходящего возраста, было проблематично, но не для Ульяны.
От кузнеца она вскоре ушла и стала жить с агрономом. Из-за нее он оставил жену с маленьким ребенком, та вернулась к родителям в соседнее село, на свое счастье не связалась с Ульяной, хотя тогда еще никто не знал, чего от нее можно ожидать. Вскоре агроном построил новый дом, в котором до последнего времени и жила Ульяна.
Глебу вспомнились слова из песни Высоцкого: «С агрономом не гуляй – ноги выдерну, можешь раза два пройтись с председателем».
– Это был отец Оли? – спросил он.
– Нет. У нее начался роман с председателем. – Глеб усмехнулся своей прозорливости. – Агроном-то скоропостижно умер – сердце прихватило. Был ему всего сорок один год, и до этого он на здоровье не жаловался. Роман с председателем начал набирать обороты, об Ульяне уже шла нехорошая молва как о ведьме, и жена председателя стала потихоньку собирать вещи – жизнь дороже! Но тут председатель проштрафился: ревизия обнаружила значительные злоупотребления, в особо крупных размерах, что называется, и он попал в тюрьму на пятнадцать лет.
– А через шесть-девять месяцев родилась Оля, – улыбаясь, продолжил историю Глеб.
– Неправильно. Олечку она родила в начале семидесятых, когда ей было уже хорошо за сорок. За это время Ульяна сменила двух мужей, а сколько не мужей – один Бог знает. Прости меня, Господи, что упоминаю имя Твое всуе!
– Видать, теща была женщиной веселого нрава, – с усмешкой произнес Глеб.
– Как сказать! Она оставалась верной мужчине, пока тот был жив.
Глеб вздрогнул.
– Вы имеете в виду, что все они умерли? – У него даже пересохло в горле, настолько серьезно он все это воспринял.
– Не все. Некоторые уехали – в командировку, на заработки, погостить к родственникам – и больше не вернулись. Кто-то из них присылал письма, а кто-то – нет.
– Не хотите ли вы сказать… – Глеб замолк.
Высказать вслух такую мысль о покойной, когда ее тело еще не предано земле, было кощунством.
– Нет, ничего не хочу сказать. – Маня криво усмехнулась. – Когда с ними что-нибудь случалось, ее близко не было. Все смерти объяснялись естественными причинами. Инфаркт, пневмония, рак. Один, правда, заснул в поле после обеда, а тут комбайн стал собирать гречиху в валки… Интересно другое: липли к ней мужчины, тянуло их, как пчел на мед, хотя утвердилась за ней печальная слава «черной вдовы». Не боялись, что с ними случится то же, что и с их предшественниками. Как мотыльки летели на всепожирающий огонь.
