Бруно с интересом наблюдал последовавшую за этим процедуру: отвинчивание красной крышки, пересыпание леденцов на серебристую чашу весов, тщательное взвешивание, чтобы не дать ни одной лишней конфеты.
Пока Бруно расплачивался, он понял одно: белый пакет, в который миссис Симнер сложила его конфеты, был такого же цвета и размера и сделан из такого же материала, как и тот, в который были сложены конфеты Дина. Его друг не украл сладости.
Выходя из магазина, Бруно встретил маму Дина.
– Добрый день, миссис Раттер, – поприветствовала ее миссис Симнер. – Вам, как всегда, пакет вишневых карамелек?
На улице Бруно достал блокнот и записал только что полученную информацию. Он начинал верить Дину. Конечно, следовало бы рассказать обо всем родителям, но это будет означать, что он перестанет контролировать ход расследования, а Бруно был пока еще не готов к этому.
Придя домой, мальчик обнаружил друга там же, где и оставил: у пруда.
– Я подумал, ты пошел за лимонадом, – удивился Дин, увидев, что Бруно вернулся с пустыми руками.
Бруно извинился и пригласил Дина в отцовский кабинет, где друзья могли начать отслеживать передвижения Милдред и наконец выяснить, кто же ей докучает.
– Куда ты собрался? – спросила Хелен, увидев, что муж зашнуровывает ботинки.
– Хочу зайти к Раттерам – попросить Терри помочь мне перевезти кое-что из конторы.
– Скажи им, что Дин играет с Бруно.
– Я уверен, они знают, где находится их ребенок, – ответил Джим, игнорируя неодобрительный взгляд жены.
Он вышел прежде, чем Хелен начала традиционную уничижительную тираду о Терри Раттере. Обычно разговоры о соседе делали ее более оживленной, чем обычно.
Семья Раттер жила через дорогу, в доме номер двенадцать. Это здание из красного кирпича, построенное в викторианском стиле, было похоже на то, в котором жила семья Глью, и было возведено примерно в то же время. Разве что Джим переделал чердак, а у соседей на крыше рос плющ цвета ржавчины.
Приблизившись к входной двери Раттеров, Джим услышал звуки ссоры. Он поднял голову. Грохот и проклятья лились через верхнее боковое окно, слегка приоткрытое.
– Ах ты чертова шлюха! – ревел Терри Раттер.
Валлийская кровь делала его голос еще более грозным.
– Не смей меня трогать! – визжала Поппи. – Только подойди, и я отрежу тебе яйца!
– Я имею право выбить из тебя похоть! Ты меня позоришь!
Поппи закричала. По улице разнесся громкий звук. Джиму показалось, что стакан бросили о стену.
– Предупреждаю тебя, – орала Поппи, – это последняя капля!
