– Бруно! – окликнула Хелен сына, и он спустился по лестнице. – Кто-то еще был с тобой, когда ты гладил кота?
– Нет, – с напускной скромностью ответил мальчик.
– Ты уверен?
– Да.
Хелен пристально посмотрела ему в лицо: его карие глаза явно что-то скрывали. Может быть, у него начался период возмужания?
– Я видела чьи-то ботинки, стоявшие возле тебя, – сказала Хелен и услышала в собственном голосе страх.
– Ботинки? – невинно переспросил Бруно. – Борис не носит ботинок. Может, тебе показалось?
– Посмотри на меня, – велела Хелен, сдерживая слезы и снова крепко обнимая сына. – Когда я зову тебя, пожалуйста, сразу же отзывайся, хорошо?
– Не волнуйся, – ответил Бруно, когда мама еще раз крепко его обняла. – Мне одиннадцать! В этом возрасте уже можно о себе позаботиться. Борец с преступностью не должен отчитываться перед мамой!
– Мамы волнуются вне зависимости от того, сколько лет их детям, – помни это! Дело мам – волноваться, а дело детей – беречь себя!
Бруно стремглав убежал наверх. Хелен присоединилась к мужу в гостиной. Он сидел на диване, слушая разговор жены и сына.
– Он что-то задумал, – произнесла Хелен, стараясь размеренно дышать, чтобы успокоиться.
– Да все нормально.
– Ты всегда так говоришь!
– Потому что Бруно вечно что-то затевает и всегда все в порядке.
– Он слишком бесстрашен! Меня это пугает.
– Ты должна смириться с тем, что наш мальчик растет.
Это было бесполезное замечание, но у Хелен уже не было сил спорить.
Джим продолжал листать блокнот, изучая записи. Затем сказал, что будет звонить по этим двум номерам, ни один из которых не отвечал. Хелен сказала, что, прежде чем ехать в полицию с сыном, ей нужно принять душ.
Проезжая по улицам, Бруно высматривал Милдред. Они были недалеко от дома.
Он искал кошку на запруженных дорогах, но не увидел ее среди мелькавших ног и сумок.
– Что ты хочешь к чаю? – спросила мама, когда они проезжали мимо супермаркета.
Не увидел мальчик Милдред и возле скейтбордистов. Ей наверняка не понравился бы визг их досок по хафпайпам.
Бывали времена, когда Бруно верил, что Милдред умеет говорить по-человечески. Он переживал, когда его отец называл ее необщительной, а мама – жадной.
Мальчик постоянно повторял родителям, чтобы они не употребляли таких слов в присутствии кошки. А когда оставался с ней наедине, извинялся и говорил:
– Не слушай их! Ты совсем не жадная и очень общительная! Ты – само совершенство!
Пока машина стояла в пробке, Бруно вспоминал тот день, когда нашел Милдред в кошачьем приюте. Его родители хотели взять парочку очень игривых черных котят. А Бруно настаивал на Милдред, самоуверенной кошке, свернувшейся клубком у стены клетки. Родители сказали, что она выглядит подавленной, и все рассказывали сыну, как это весело – наблюдать за растущими котятами. Но Бруно был тверд как скала. Он выбрал годовалую Милдред, не породистую, с кое-где вырванными клочками шерсти. Управляющий приютом высказал сомнения: с Милдред в детстве плохо обращались, кошка боялась людей и часто отказывалась от корма. Эти детали лишь укрепили намерения Бруно.
