Поэтому я сжимаю губы и пялюсь в окно, решив, что лучше вообще ничего не говорить. Я наслаждаюсь, наблюдая знакомый пейзаж, проносящийся мимо, пока он везет на обед в наше обычное место.
По крайней мере, он не давит на меня и не везет меня назад к себе домой.
Как только мы останавливаемся у бургерной Брайана, Итан бросает машину в парке, выпрыгивая из нее. Я хватаю свой рюкзак, который в любое другое время я просто оставила бы на полу, и выхожу из машины.
Итан хмурится, когда я закидываю рюкзак на плечо, но все еще ничего не говорю, пока мы идем в ресторан. Мы находим нашу обычную кабинку в конце зала. Появляется официантка, и Итан заказывает как обычно.
Я плюхаюсь на стул и просто позволяю ему это сделать. Все это кажется слишком запутанным.
Но только до тех пор, пока официантка не ставит нашу колу на стол и не исчезает, только тогда Итан, наконец, говорит:
— Послушай, Эйвери, мне, правда, жаль, что все так случилось.
Я только смотрю на него. Неужели он надеется, что я его прощу? Учитывая, какими же нежными стали его светло-голубые глаза, у меня вроде как складывается впечатление, что именно на это он и надеется.
Когда я ничего не говорю, Итан нервно облизывает губы и продолжает: - Мне не следовало толкать тебя на стену.
Я киваю головой в знак согласия.
— Да, не следовало.
— Я чувствую себя дерьмово, — признается он. — Ты этого не заслужила.
— Нет, не заслужила.
Внезапно в голове возникает голос Чейза. Ни один мужчина никогда не позволит себе ударить женщину.
— Не знаю, что на меня нашло. Раньше я никогда не проигрывал, — хмурится Итан. — Я вышел из себя.
Если бы не были друзьями так долго, я бы просто умыла руки в случае с Итаном и списала бы его со счетов как полного придурка. Но я подумала, что учитывая все, что он для меня сделал, я должна ему хотя бы шанс извиниться передо мной. Раньше он никогда меня не бил, раньше он никогда не был таким агрессивным. Я хочу поверить ему на слово.
Мы столько времени друзья, столько времени он единственный человек, который заботится обо мне.
— Ты обвинил меня в свое неудаче, — говорю я, помешивая соломинкой колу. — Ты не только меня толкнул, ты насильно меня поцеловал и сказал, что я тебе должна.
Итан морщится, будто я дала ему пощечину или еще что-то вроде того, и спокойно говорит:
— Я был не в себе.
Я вздыхаю, откидываюсь назад и скрещиваю руки на груди.
— Считаешь, я у тебя в долгу? Ты считал так все это время? — я делаю глубокий вдох и не могу даже взглянуть на него, когда спрашиваю. — Хочешь, чтобы я вернула тебе деньги за похороны бабушки?
