. В Киеве я не только сидела в архивах и с любопытством читала подшивки семейного «Киевлянина», но также искала места, где жили и работали родственники. Мне довелось познакомиться с людьми, которые интересовались Шульгиными, – например, киевский краевед Михаил Кальницкий знал, где похоронены мои прадед (основатель «Киевлянина») и прабабушка. Могилы совсем заросли, но Кальницкий быстро их расчистил, и перед нашими глазами оказались хорошо сохранившиеся надгробные памятники. Локус памяти, кладбище занимает меня с детских лет; однажды во втором классе – мы тогда жили в Германии – я прогуляла на кладбище школу. Теперь, посещая их, я по стилю памятников восстанавливаю эпоху умерших и даже думаю написать книгу о русских кладбищах за границей. Совсем неожиданно для себя в Киеве я познакомилась с несколькими людьми, интересовавшимися моим отцом, – они читали его воспоминания о Белой армии. Один из них, молодой историк Ярослав Тинченко, – специалист по Алексеевскому полку, в котором отец состоял. Оказалось, что Тинченко в особенности интересует судьба уникального военного дневника одного из отцовских однополчан, Александра Судоплатова; по счастливому совпадению этот дневник был у меня. Теперь этот дневник опубликован в мемуарной серии «Нового литературного обозрения» с комментариями Тинченко.
Из таких счастливых совпадений частично и состоят мои воспоминания. Как я пишу, повествование отчасти ориентируется на неожиданные совпадения, которых в моей жизни было множество. Возможно, вследствие разрозненности моего детства я придаю таким неожиданным совпадениям больше значения, чем другие, подсознательно желая восстановить связь времени и места. На психологическом уровне это можно сравнить с желанием позднесоветских интеллигентов установить связь с Шульгиным.
* * *
Если архивы – это традиционный источник исторических знаний, то Всемирная сеть – самый новый ресурс в области исторических исследований. Результаты поиска в Интернете, конечно, менее надежны, чем архивные, зато они в каком-то отношении более неожиданны. Минувшие двадцать лет я поражалась количеству сайтов, посвященных В. В. Шульгину и – не в таком, правда, количестве – братьям Билимович и моему отцу (его воспоминания вывешены в Сети). Не будь его, я значительно позже узнала бы о том, что в последние два десятилетия труды Александра Билимовича опубликованы в России. Обидно, что моим родным не довелось испытать их виртуального возвращения на родину, – ведь они жили прошлым, настоящим и будущим России. Зачастую только Интернет позволяет быстро получить доступ к труднодоступным документам в далеких архивах и открывает ищущему неизвестные публикации. Без него мне бы никогда не получить новых сведений об Александре Гуаданини, прадеде второй жены моего деда (именно ее я считала своей бабушкой), приехавшем в Россию в середине XIX века из Италии. Эти сведения нашлись в мемуарах того времени, тоже вывешенных в Сети. В Интернете я нашла семейные фотографии из далекого прошлого, пропавшие в эмигрантских перипетиях. Разумеется, я, как и все, нередко чувствую неудовлетворенность сетевым поиском, потому что найденные сведения как будто висят в пустоте. Это чувство испытывает всякий исследователь, когда оказывается, что за неожиданной находкой стоит невидимая стена.
