На столе на разносах, накрытые льняным полотенцем, ароматно пахли свежеиспеченные пироги.
– Ну, давайте налегайте! С ревенем, ох и вкусные! Чаек! Ириночка, давай блюдце дам, чтоб не обожглась! Люся! Угощайся! Не стесняйся! – приговаривала, суетясь, Ганя.
– Я совсем не хочу кушать! У меня живот надутый. Можно я возьму кусочек и дома съем? – несмело произнесла Ирина. В мыслях у нее опять была Стеша.
– Ну а ты через «не хочу»! Малюсенький совсем кусочек отрежу, и чайком запьешь. Вот в животе-то твоем все и уляжется, как надо! – ставя тарелку с пирогом, продолжала Ганя, – а я и Алевтине с Володей потом отрежу пирога, пущай с работы придут да и полакомятся! Молодежь! Самим-то печь некогда! Хотя Алевтина на Пасху куличики пекла, да такие пышные у нее получились! Все умеет делать – молодая, а умелая. И шьет, и вяжет – вон Иришка как красиво одета! Загляденье! А сама-то как оденется! Королевна! А прически какие себе из косы делает. Халю-то! Вроде Халу! А грибами солеными меня давеча угощали, пальчики оближешь! С картошечкой и маслицем подсолнечным. Тьфу! Аж и сейчас слюнки потекли! Сама все солит, и помидоры, какие ядреные. В комнатке-то все чистенько, прибрано, ничегошеньки лишнего, и как это она так все умеет?! – восхищалась Ганя.
– Да! Она молодец! Я чемодан со своими платьями распоротыми привезла, хочется что-то новенькое, а купить на стипендию нет возможности! Так она почти что все мне перешила! Вот и это платье, что на мне! Этим летом юбки в сборку в моде. У меня теперь самое модное платье! – хвалилась Люся, прихлебывая чай.
– А ты просто красавица! Небось, артисткой будешь? В культурном же институте учишься?
– Нет, я не на актрису, это Иришка! Вот кто у нас будет актрисой или певицей! Такой концерт в парке устроила, – рассказывала Люся.
– Мне она вечерами тоже частенько поет! Да все русские народные! Голосок-то сильный! Я слушаю, аж слезы катятся, – хвалилась Ганя.
Иринка после угощений присела на диван, который стоял рядом с входной дверью, облокотилась на круглые подлокотники, обитые тканью. На высокой спинке булавками крепились две белые салфетки с вышитыми цветами – это рукоделие вышивала еще бабушка Гани, лет пятьдесят назад, и служило реликвией дома, она ими очень дорожила и гордилась.
На диване лежал журнал «Работница», на передней обложке размещался цветной портрет Валентины Терешковой, ее знали в лицо от малых до стариков – первая женщина, полетевшая в космос. Иринка смотрела на обложку, и взгляд ее упал на монету в пятьдесят копеек, лежавшую совсем рядом с журналом. Она тихо протянула к ней руку и взяла ее, зажала в кулачке и украдкой положила в карман своей юбки.
