— Читайте, читайте свой приказ… — И Фейн благосклонно покачал головой. Слова майора были искренними. Он это чувствовал. Конечно, есть в этом русском и то, чего он не понимает и чего тот не открывает никому, не зря ведь его переманили в абвер. Но есть и то, что можно расценивать как искренность и сердечность. Но самое ценное в этом русском то, что он — солдат, и хороший солдат. Не тупой болван с передовой, готовый выслужиться на костях своих подчиненных, а умный и дальновидный офицер. Такие не служат ради почестей, званий и наград. У таких, как правило, существуют высшие цели. Зачастую безумные. Но это уже другая тема. И о ней генерал Фейн думать не хотел.
Генерал невольно любовался своим бывшим подчиненным. Да, к сожалению, бывшим.
Радовский прочитал приказ, взглянул на генерала. Тот стоял у окна и курил сигару. Синеватый вязкий дымок вился вокруг седой головы с глубокими блестящими залысинами. Фейн курил дорогие сигары. И, вопреки обыкновению заядлых курильщиков гасить табаком раздражение, закуривал в минуты покоя. Добрый знак, подумал Радовский, когда увидел, что генерал потянулся к кипарисовому футляру.
— А скажите, господин майор, эта наша война… вы действительно верите в ее победный исход? Вы думаете, можно покорить эти пространства, населенные… Нет-нет, я не нацист. Я — солдат. И то, что происходит вокруг, многое из этого, противно моей натуре и убеждениям. Мои солдаты устали. Дивизия понесла огромные потери. И кажется, что не только Германия, но и Европа уже не в состоянии восполнить их. Пятая мотопехотная бригада выбита почти наполовину. Немногим лучше положение в Пятой танковой бригаде. Эти две бригады — костяк дивизии. Без них дивизии не существует.
— Господин генерал, германская армия свою освободительную миссию блестяще выполнила еще летом прошлого года. И поход на Москву был уже безумием. Бессмысленным и жестоким. И вы это прекрасно понимаете. Начиная с сентября, да-да, уже тогда, нужно было открыть ворота концлагерей, обмундировать и вооружить добровольцев. И миллионная русская армия освободила бы от большевизма не только Москву и Петербург. Почему вы, немцы, так слепы к урокам истории? Россию могут победить только русские. Только русские, господин генерал.
Фейн пристально смотрел на Радовского. Он услышал то, что готов был услышать. Но слова русского не могли не смутить его. Он невольно выглянул в окно и, убедившись, что часовой далеко и не слышит их, качнул сигарой:
