–Хоть мы и не враги с людьми, я отказываюсь помогать Пендрагону, из-за своих личных причин. В последнее время у меня с ним были довольно-таки напряженные отношения: мы не поделили земли на северных рубежах. Его отец поставил там крепость, тем самым ограничив сферу нашего влияния. Этой крепостью являлся Бурьград. Так что, сам видишь—Пендрагон сам виноват, что не отдал нам те земли. А там было очень много руды, которая является основой нашей экономики.
–Может пора забыть все эти распри на какое-то время?—воскликнул дракон.—Идет война. Нам всем грозит опасность. Поймите, что если наши враги победят, все наши границы будут стерты и делить будет нечего—все достанется врагу. Вы не спрячьтесь в своих пещерах и шахтах: они вас найдут везде! Ваши дети станут рабами и…
–Довольно слов! Мы отказываемся вступать в войну и точка!—сказал король и что есть силы ударил кулаком по подлокотник трона.—Здесь нас никогда не найдут! Понадобятся годы, чтобы доставить сюда осадные машины. А вы только зря тратите время, убеждая меня вступить в эту бессмысленную кровавую бойню, которая повлечет за собой одни убытки для моего королевства! Убирайся к Аидовой матери отсюда, человечишка! Я не желаю тебя больше видеть!
–Ваша воля—закон,—ответил с грустью дракон, отдаляясь от трона.—Единственное, что я могу вам сказать, что в тот момент, когда на ваших глазах казнят вашего единственного сына, и его взгляд навсегда отпечатается в вашей памяти, вспомните мои слова,—распахнув мощные двери, он на секунду остановился:—Но если же вдруг вы передумаете, приводите свою армию к Эльдорасу. Мы будем ждать.
С этими словами дракон вышел из зала, захлопнув за собой мощные металические двери и оставив короля гномов наедине со своими пробивающими в дрожь мыслями.
Глава VIII
Расстроенный отказом гномов в помощи, дракон вышел из Тригарона и, расправив свои могучие крылья, полетел на запад, где в золотистых степях простиралось на тысячи километров великое государство орков. Орки были прирожденными воинами: с самого рождения новорожденных младенцев окунали в кровь медведей, так как шаманы верили, что таким образом с самого рождения орк приобретает свирепость и силу косолапого повелителя лесов. Потомственным вождям с рождения прививались качества лидера и властителя судеб. О боевой славе орков слагали легенды. Некоторые бойцы королевства людей, воевавшие с орками в период территориальной экспансии при короле Вельире I, рассказывали, как в сражении при мысе Люмьир один отряд орков сумел обратить в бегство целый батальон элитных войнов короля, не потеряв при этом ни одного солдата. Несмотря на военную мощь, их экономика находилась, скажем так, на первобытно-общинном уровне: женщины-орки занимались собирательством, а мужчины-орки—охотой. Несмотря на это, в их экономической культуре преобладала торговля, основывавшаяся, правда, на бартере. Поклонялись орки, как и все народы Единоземья, Аиду, Посейдону, Зевсу и другим богам Единоземья. Помимо этого в их религии существовал культ поклонения тотемам, олицетворявших разнообразные природные явления. Орки украшали свои жилища и благоустраивали города за счёт захваченного добра. Как выразился один из летописцев Эльдораса: "орки—это прирожденные вояки, строящие свою мощь на трофеях других государств".
