И вдруг, когда Жирный уже открыл рот, чтобы назвать имя, из толпы раздался голос:
– Том, это я спёр твои бабки. И спрятал в матрас Уэса. Побоялся к себе…
Уэсли не видел, кто говорит, но догадался по голосу. Гэб Уинслейт. В то время ещё не закадычный друг – просто сосед по комнате.
– Ты-ы?.. – в голосе Жирного прозвучало явное разочарование. – А какого чёрта раскололся? Теперь не боишься, что ли?
– Ну… было бы несправедливо…
– Какой справедливый выискался!
– Да врёт он, Том. Это я взял… – слова сорвались с языка почти помимо воли. Уэсли сам не знал, почему произнёс их. Но сказанного не воротишь.
– Чего это вы друг за друга заступаетесь? – нехорошо хмыкнул Жирный. – Подружки…
Дальнейших разборок Том устраивать не стал, и досталось в тот раз обоим. И Гэб, и Уэсли после этого две недели ходил в синяках. Но не будет большим преувеличением сказать, что Уинслейт в тот раз спас Флэшу жизнь. До драк со смертельным исходом в приюте уже доходило. И все знали, что Жирный таскает в кармане настоящий заточенный нож.
Оказалось, Гэб видел, что Уэсли прятал деньги. На вопрос Флэша – почему признался – он ответил:
– Я с Жирным прежде не цапался, меня бы он на первый раз очень уж сильно колотить не стал. Зря ты вылез… Ну, всё равно, я хоть его внимание отвлёк.
Это была правда. Мысль о том, что кто-то может пожертвовать собой ради другого, не укладывалась в голове Тома. Он до конца сомневался, кто из двоих действительно виновен – поэтому и кулаками работал не в полную силу.
Так, в одиннадцать лет, началась дружба Уинслейта и Флэша. Познакомился Гэб и с другими приятелями Уэсли – Майком и Джеком. А вскоре к их компании присоединилось ещё несколько человек.
Теперь, много лет спустя, Уэсли не хотелось думать, что Гэб сам способен на убийство.
Пытаясь как-то помочь, он обратился к Джиму – это была та соломинка, за которую хватается утопающий. Но Арнон не смог бы ничего предпринять, даже если бы захотел. Он сказал:
– Ты же понимаешь, Уэс, Гэб обкололся в ту ночь. Это меняет людей. У него сорвало башню. Там ведь его отпечатки… С такими уликами не поспоришь.
Вот тут-то Флэш и обвинил Джима в предательстве старой дружбы. Правда, потом, успокоившись, действительно извинился.
Сам же Уинслейт упомянутые улики объяснял по-своему:
– Уэс, я просто пил из этой бутылки. Пил, а после бросил где-то, не помню… В тот вечер мне можно было пить сколько угодно, я был чист, серьёзно. Анализы – подделка.
– Но на бутылке
