– Лао Ци, я тут не шучу, эту вещь просто необходимо найти.
Тогда Лао Ци глянул на него еще раз и вроде как невзначай ответил:
– Скоро уже все завершится.
Понимая, что Лао Ци говорит это просто так, Лао Линь, тем не менее, был удовлетворен таким вердиктом. В таких случаях говорят: «Бежать к любому врачу, когда невмоготу». Можно сказать, что Лао Линь обратился к нему просто для душевного успокоения. Но уже через секунду фраза Лао Ци показалась Лао Линю настолько фатальной, что его прошиб пот. Хорошо еще, что его взгляд снова упал на книжку «Сон в красном тереме», и он вовремя вспомнил оттуда одно изречение: «Все обо всем знать – счастья иль видать, иль не видать».
Лю Юэцзиня поймали люди из утиной лавки брата Цао. Но поймали они его вовсе не благодаря заслугам Хань Шэнли. Когда Лю Юэцзинь пропал, у Хань Шэнли было двоякое чувство о том, найдет он его или нет. Если Лю Юэцзинь все еще находился в Пекине, то, по расчетам Хань Шэнли, он мог прятаться в двух местах – не в одном, так уж точно в другом. В этом смысле он был уверен, где его искать. Но если Лю Юэцзинь уехал, то в огромной Поднебесной он мог скрыться где угодно, и при таком раскладе уверенность Хань Шэнли исчезала. С одной стороны, он дал обещание брату Цао, а с другой – Янь Гэ и Лао Линю, решил, так сказать, оказать услугу и нашим и вашим. Поэтому сейчас Хань Шэнли больше всего переживал, кому потом сдать найденного Лю Юэцзиня. Как говорится, если сел верхом на тигра, слезть очень трудно. Оказавшись меж двух огней, одинаково обжигающих, Хань Шэнли также не мог бездействовать, поэтому ему пришлось перейти к осторожным действиям. Предположив для начала, что Лю Юэцзинь в Пекине, Хань Шэнли решил проверить известные ему два места. Ну, а решение проблемы – кому именно сдать Лю Юэцзиня – он решил предоставить случаю.
Первым местом, про которое вспомнил Хань Шэнли и которое было очевидным для других, оказалась «Парикмахерская Маньли». Когда у Лю Юэцзиня еще не украли сумку и Хань Шэнли ходил выколачивать у него долг, тот обычно находился или на стройплощадке, или в «Парикмахерской Маньли» через переулок. Тогда еще Хань Шэнли гадал, удалось ли уже Лю Юэцзиню затащить хозяйку салона в постель? Кроме разговоров о долге, он пытался разгадать эту загадку, и в результате пришел к однозначному выводу, что между ними ничего не было. Собственно, особо ему гадать и не пришлось: если мужик чуть ли не каждый день бегает к бабе, то это уже говорит о том, что между ними ничего нет. Будь между ними хоть что-то, все сложилось бы с точностью до наоборот: баба стала бы бегать за мужиком. Поэтому в душе Хань Шэнли посмеивался над Лю Юэцзинем, что тот лишь зря теряет время. Взвесив все за и против, Хань Шэнли заключил, что Лю Юэцзиня в парикмахерской быть не должно. Во-первых, это место находилось слишком уж близко к стройке, раньше Лю Юэцзинь совершенно открыто бегал сюда каждый день, поэтому прятаться в таком очевидном месте мог разве что дурак. Во-вторых, коль скоро отношения между Лю Юэцзинем и той женщиной не достигли необходимой стадии, то, пожелай он переждать у нее опасность, она бы ему этого не позволила. Однако в жизни встречаются исключения из правил, поэтому надежности ради Хань Шэнли все-таки решил наведаться в «Парикмахерскую Маньли», чтобы удостовериться во всем лично. Выйдя из «Чайной Лао Ци», он сначала проехал на метро, затем сменил три автобуса, чтобы добраться до восточного пригорода, где находилась «Парикмахерская Маньли». Поскольку время уже близилось к вечеру, клиентов в парикмахерской не было. Маньли тоже куда-то ушла, в салоне осталась лишь толстушка Ян Юйхуань, отвечавшая за мытье волос и массаж. Положив ноги на туалетный столик и откинувшись на спинку стула, она отправляла кому-то сообщения по телефону. В парикмахерской царила непривычная тишина. Тогда Хань Шэнли решил проявить хитрость и, пока не пришла Ма Маньли, подмигнул Ян Юйхуань и прямиком направился в дальнюю комнату на массаж. При себе у него было десять тысяч от Янь Гэ, так что он чувствовал себя уверенно. Спустя всего ничего они успели сделать все дела. Когда Ян Юйхуань уже собиралась встать с постели, Хань Шэнли снова обнял ее и невзначай спросил:
