- Спокойно, придурки! Тут с умом надо!
Он подался еще немного вперед, потерял равновесие, перевалился через край и пропал из виду. Через несколько мгновений снизу послышался гулкий шлепок. Буба Чокнутый, видно, приземлился.
- Во-о, голова! - Хреноредьев погрозил Паку пальцем. Учись, щенок, едрит тя этой заслонкой по башке!
Пак помолчал немного и сказал:
- Надо выручать Чокнутого. Веревки есть?
Хреноредьев задумался, потом ответил:
- Откуда, едрена, было два конца, так имя передовика Пуго к трибуне привязали.
- Значит, нету! - огорчился Пак, - дожили, две веревки на поселок, и-эх!
Хреноредьев просунул в дыру голову и трагическим голосом вопросил:
- Буба, где ты?!
- Бу-бу-бу-бу... - прокатилося эхом.
- Не отзывается, умник!
- Ладно, я полезу, - решался Пак.
Он понадежнее запихнул под комбинезон железяку - обоймы лежали у него в карманах - огляделся, будто прощаясь с родным и знакомым навеки. И шагнул к дыре.
Хреноредьева он проинструктировал:
- Ты вот чего, старый обрубок! Ежели мы вылезти не сможем, кидай туда, что под руку подвернется, да побольше сложим горочкой, глядишь, и до края дотянемся. Понял?
- Понял, - недовольно проворчал Хреноредьев.
- Ну, тогда прощай на всякий случай!
Пак перевалился через край, повисел немного на вытянутых руках, болтая ногами, пытаясь нащупать опору. Но не нащупал. И разжал руки...
Очнулся он от вопля Хреноредьева, усиленного эхом.
- Эй, Па-ак! Ты живо-о-ой?!
- Живой! - отозвался Пак. И приподнялся.
Он вытянул руки, пытаясь определиться - что, где, как. С одной стороны была пустота. С другой Пак нащупал несколько железных скоб - одна выше другой. Это была лесенка. Он выругал себя последними словами, стоило прыгать, когда вот она, лестница - хошь вверх, хошь вниз... Он не сомневался в том, что лестница вела в Эдин подпол. И все же Пак оторвался от нее и пошел в противоположную сторону. Через семь или восемь шагов он наткнулся на глухую стену. Постучал. Стена была железной. Внизу она покато переходила в пол. Труба, сообразил Пак, огромная, широченная труба!
- Буба, умник, ты где? - позвал Пак. - Отзовись!
- Чего орешь! - буркнул Буба из-за самого плеча. - Тута я! Разорался, обалдуй!
Пак облегченно вздохнул. Ему уже надоели трупы за сегодняшний день. И он был искренне рад, что Буба живой.
- Эй, чего вы там! Отвечайте! - орал сверху Хреноредьев.
Ответить ему было нечего. Надо было сперва разобраться.
- Чего там?! - не успокаивался инвалид.
