. Они-то и заполняли в 50—60-х гг. XIX в. те улицы Петербурга, на которые, согласно Положению о врачебно-полицейском надзоре, не допускались обычные «бланковые» девицы.
Пышные наряды петербургских гетер, заметно осмелеет после официального разделения продажных женщин на «чистых» и «нечистых», явно контрастировали со скромными одеждами «новых женщин», уже появившихся в столице. Однако сдержанность внешнем облике — простое черное платье, отсутствие кринолина, нередко стриженые волосы — отнюдь не лишала «нигилисток» чисто женского обаяния. Характерным примером служит судь6а Людмилы Петровны Михаэлис, более известной как жена Н. В. Шелгунова. Вот как описывала внешность 24-летней Л. П. Шелгуновой ее современница Е. А. Штакеншнейдер: «Вообще окружают Шелгунову почти поклонением. Она не хороша собою, довольно толста, носит короткие волосы, одевается без вкуса; руки только у нее красивы, и она умеет нравиться мужчинам; женщинам же не нравится. Я все ищу идеальную женщину и все всматриваюсь в Шелгунову, не она ли»[75]. Н. В. Шелгунов не первый и не единственный муж Людмилы Петровны Михаэлис. Гражданским браком о сочеталась с М. Л. Михайловым, а затем, после ссылки его на каторгу в Сибирь, — с А. А. Серно-Соловьевичем. Обаяние этой женщины, сумевшей трех мужчин вдохновить на революционные подвиги, по-видимому, было очень велико. Еще более известные образцы «новых женщин» и новых отношений являли собой А. Я. Панаев Н. А. Тучкова-Огарева, М. А. Обручева-Сеченова.
Женщины такого типа, конечно, составляли огромную конкуренцию петербургским «камелиям». Мужской половине передовых слоев не нужно было теперь искать вдохновения в обществе с псевдогетерами 50-60-х гг. Свободное духовное и физическое сближение с женщинами своего уровня становилось постепенно норм жизни в кругах интеллигенции. Известный революционер-демократ Л. Ф. Пантелеев вспоминал, что на одном из студенческих собран в начале 60-х гг. Н. Г. Чернышевский, обративший внимание присутствовавших там барышень, якобы сказал: «А какие милые барышни, большая разница против прежнего; в мое время в студенческой компании можно было встретить только публичных женщин»[76].
Серьезные изменения, происходившие в России в третьей четверти XIX в. в области половых отношений и морали, нанесли удар прежде всего по российскому гетеризму как своеобразной форме проституирования. Женщины «нового типа» оказывали сильное влияние на общественную и культурную жизнь именно благодаря сочетанию внешней привлекательности, образованности, свободомыслия. Весьма симптоматичным в этом плане является то обстоятельство, что одной из героинь романа Н. Г. Чернышевского «Что делать?» была некая Жюли — яркий, но редкий тип «камелии», которую знала «вся аристократическая молодежь Петербурга»
