На узле связи этажом ниже было два телеграфных аппарата: один — информационного агентства ДПА, другой — агентства «Юнайтед Пресс Интернэшнл». Наша фирма абонировала оба.
— Морская полиция в Каннах имеет очень длинное название. — Он заглянул в грязный клочок бумаги: — «Департамент морской полиции, отдел Средиземноморье, отделение Канны». Расположена в Старой гавани. Главная контора у них в Ницце. Но расследованием этого дела занимается отделение в Каннах. Ты ведь бегло говоришь по-французски, так?
— Так, — подтвердил я. Я бегло говорил также по-английски, итальянски и испански.
— А я во французском кое-как плаваю. Но все же уразумел: их босс — они называют его «шеф-администратор» — на стажировке в Америке. Его заместитель с целой свитой отправился к месту катастрофы. Его зовут Луи Лакросс. Потом я им еще раз звонил. Видимо, взрыв был мощнейший. Куски яхты отлетели на сотни метров. От людей осталось лишь несколько голов, ног, рук и пальцев. Рыбаки вытащили их из воды. Да-а-а. Вознесение Христово.
— Сдается, Хельман владел самым крупным частным банком ФРГ?
— Во всяком случае, одним из крупнейших. Этот человек наверняка стоил десятки миллионов. Возможно. А может, и нет.
— Что это значит?
— Свободный курс фунта, Роберт. Потому я с него и начал. Я и во Франкфурте кое-что услышал. В банковских кругах. То есть поручил послушать. Эти хитрюги-банкиры молчаливее любой грязной свиньи. Но одну вещь удалось-таки установить: последние несколько дней Хельман был в растрепанных чувствах. Бродил, как призрак, сказал один. На прошлой неделе, в среду, вдруг взял и полетел в Канны. Говорят, на нем лица не было. Наверняка стряслось что-то такое, от чего у него земля стала уходить из-под ног.
— Что? Ты считаешь, что он тоже знал об освобождении английского фунта?
— Знать-то он, вероятно, не знал. Но после вечных забастовок и прочего мог на это рассчитывать. И, вероятно, просчитался. А может, боялся шмякнуться мордой об стол, если фунт сильно упадет в цене.
— Такого, как Хельман, не так-то легко шмякнуть мордой об стол.
— Это ты говоришь. Он же был у нас выставочным экземпляром, незапятнанной белой жилеткой банкира ФРГ, светозарной личностью. — Это было правдой. Герберт Хельман имел во всем мире первоклассную репутацию образцового банкира. — Ну, а если он устроил жульническую махинацию с фунтами? Не смотри на меня так! Все они жульничают. Некоторые, как например, Хельман, просто не дают схватить себя за руку. А на этот раз, может, схватили. И он замарал свою белоснежную жилетку. — Густав замарал себя самого кукурузными зернами, вылетавшими у него изо рта, когда он говорил. Он вконец изгадил свою отвратительную рубашку в фиолетовую и оранжевую полоску. — И это означало для него полный крах. Разве нет?
