Из бревенчатой избы-пытальни теперь не доносились крики, стоны и взвой. Тюремная Харя смастерил деревянную затычку, обезвреживал окровавленные рты допрашиваемых.
Истязателя пытались убить: всякий раз выручало сказочное везение. Ему нравились отчаюги вроде него. Он даже не отбирал ножи, стамески, кирпичи, зубья борон. Отдавал нападающим со словами: «Бери, ещё пригодится». О покушениях начальству не докладывал. Зачем прекращать азартную игру со смертью… ставки на свободу всё равно не растут. Зонная рулетка крутится без смазки и скрипа.
Звериным чутьём догадывался: пуля не минует его округлый лбище, изрытый оспинами. Ильичем на грязной груди не прикрыться… Шарахнут в черепок… веская участь, завершающий этап зонной житухи. Месячишка два-три поцарит над трусливой толпой, не способной разнести в пух и прах заборы с вышками, переколотить вонючих стражников.
«Зачем я не родился во время атаманства Стеньки Разина, Емельки Пугачёва? Был бы правой рукой у того и другого». Приходила мыслишка поднять бунт, перебить вышкарей-вертухаев… проломить трактором забор, вывести на свободу околюченную орду. Возводил затейку в степень отваги да тут же хоронил в кудлатой башке. Не пугачёвских кровей детки. Кучка служак в форме правит целой безоружной армией. Вооружиться можно даже палочками, заточенными до острых веретёнец… В зоне песок, мешки с цементом. Палицы можно отлить бетонные, — любые головы разможжат…
«Не май, дурак, буйную головушку. Не разинской породы людишки. Ходят парализованные нешуточным страхом. Смертушку неминуемую чуят. Сорви-голов в зоне на неполных пальцах старовера можно пересчитать. По глазам вижу — замышляет неладное против меня… терпелив, подожду… Зря поиздевался над двуперстником, каюсь. Шахматный ход за ним. Эта пешка в дамки никогда не прорвётся…»
Соломонида съездила к сыну в Колпашино. С трудом уговорила Тимура вернуться в деревню.
— Поеду не один — Праску возьму.
— Возьмуу… не вещь — девка на выданье.
— Давно не девка. Живчик копошится под пупом.
— Твоя проделка?
— Каюсь, принимал участие.
— Бандюги вы с отцом по части юбочных дел.
— Смиренным баб не достаётся… настоящих.
— Прасковья — настоящая?
— А то…
Праску с засольни не отпустили — времечко многорыбное. Пообещали к воздвиженью подписать заявление.
Место в боку, куда вонзилась стрела, гноилось, вздулось, опалилось опасной краснотой. Праска предположила — наконечник был смазан отравой. Она пересказала разговор с ревнивцем Натаном.
