видеть и хочет быть рядом, сама Молли не знала. И не пугалась уже этого понимания.
Мы сражались плечом к плечу, и это было прекрасно.
Молли ощутила, что улыбается, но не краснеет. Ей не стыдно, ей нечего стыдиться.
Она выберется, как выбрался бы он.
Почему-то она не сомневается, что её Медведь обязательно бы отсюда вышел.
Молли слушала и слушала возвращающуюся силу. Как ни странно, ей не хотелось ни есть, ни даже пить. Она просто ждала.
И дождалась. Наверху лязгнул металл, что-то зашипело, сдвинулись тяжёлые засовы. В потолке вспыхнул круг света, и Молли поспешно зажмурилась, закрываясь ещё и локтем – привыкшие к темноте глаза нестерпимо резало.
– Блэкуотер! – глухой, искажённый голос, словно идущий через маску. – Встать!
Молли медленно поднялась, осторожно подпуская к глазам свет.
Вновь шипение, сверху спускается петля.
– Влезайте, – приказал голос. – Ухватитесь за канат. Руки остаются на виду! И помните – мы вас держим на прицеле.
Молли пожала плечами. Сила ещё не вернулась, во всяком случае, не в количествах, требуемых для серьёзного боя. Пожалуйста, подержу я вам руки на виду, коль уж вы так трясётесь…
Жужжала лебёдка, петля больно врезалась под мышки, таща Молли наверх. Вот и горловина люка – свет – и четыре фигуры в массивной броне, узкие смотровые щели шлемов, казалось, источают страх и ненависть.
Ей сковали руки, надели кандалы и на ноги. Молли не сопротивлялась. Сейчас это не имеет значения, потому что у неё не хватает силы. А когда силы хватит… тогда это тем более не будет иметь значения.
Когда её сковали, из низкой дверцы вынырнула пара затянутых в чёрное фигур, в масках, полностью скрывавших лица. Выправка выдавала военных или, самое меньшее, офицеров Департамента.
– Сюда. – Её грубо толкнули в спину.
Серые бетонные стены, ещё одна дверь, низкая, узкая…
Брызнули в лицо прожектора. Беспощадный свет, слепящий и режущий, как и всё здесь, на Острове Крови.
Амфитеатр, тот самый, где имело место её «испытание». Заполненные зрителями ряды; однако Спенсера что-то не видно и сцена изменилась разительно.
В своём кресле на колёсах восседал в самом центре герцог Норфолк, скрестивший на груди руки и имевший вид барина, раздражённого до предела глупостью или нерасторопностью слуг.
А окружал его целый лес самых причудливых аппаратов, аппаратиков и аппаратищ, какие только доводилось видеть Молли. Широкие раструбы направлены на некое пустое место примерно в семи-восьми футах от рассевшегося лорда; гофрированные трубы тянулись к охватывавшим запястья, щиколотки, предплечья и шею Норфолка толстым стальным браслетам. Хотя – стальным ли?..
