Ответ на возражение 2. На первый взгляд представляется возможным ответить, что, исходя из подобного допущения, должно было бы утверждать, что по причине двух природ было бы и двое людей, что подобно тому, как по причине одной человеческой природы три Лица были бы одним человеком, о чем уже было сказано (6). Но такое утверждение было бы далеким от истины, поскольку словами нужно пользоваться в соответствии с их значениями, которые соотносятся с тем, что нас окружает. Следовательно, чтобы судить о значении слова или о том, к чему отсылает его значение, нам надлежит исследовать окружающие нас вещи [и убедиться в том, что] в отношении них выведенное из некоторой [их] формы слово при отсутствии нескольких «подлежащих» никогда не используется в множественном числе. В самом деле, о человеке, на котором одето две одежды, не говорят как о «двух одетых людях», но как об «одном, надевшем две одежды», и если кто-либо обладает двумя качествами, то о нем говорят в единственном числе как о «таком-то с двумя качествами». Но принятая природа, как было показано выше (2, 6), была своего рода облачением, хотя [конечно] подобное сравнение справедливо не во всех отношениях. Таким образом, если бы божественное Лицо приняло две человеческие природы, то по причине одного «подлежащего» о Нем должно было бы говорить как об одном человеке с двумя человеческими природами. Затем, о многих людях говорят как об одном народе постольку, поскольку нечто одно обща им всем, хотя у них и нет одного [общего] «подлежащего». Это подобно тому, как если бы два божественных Лица приняли одну единственную человеческую природу, и тогда и о Них, как было показано выше (6), должно было бы говорить как об одном человеке не по причине единства «подлежащего», а потому, что всем Им было бы обща нечто одно.
Ответ на возражение 3. Божественная и человеческая природы не обладают равным отношением к одному божественному Лицу, но божественная Природа относится первичным образом, поскольку с Ним Она едина от вечности, а человеческая природа лишь впоследствии вступила в отношение с божественным Лицом, будучи принятой божественным Лицом во времени, причем не так, что природа стала Лицом, но так, что Лицо Бога получило самостоятельное бытие в человеческой природе. В самом деле, Сын Божий есть Его Божество, а не Его человечность. Поэтому для того, чтобы человеческая природа могла быть принята божественным Лицом, божественная Природа должна была соединиться личным соединением со всей принятой природой, то есть со всеми ее частями. Но у двух принятых природ отношение к божественному Лицу было бы однородным, а не таким, что одна приняла бы другую. Следовательно, не было бы никакой необходимости в том, чтобы одна из них соединилась с другой полностью, то есть все части одной – со всеми частями другой.
