Возражение 2. Далее, рассудительным, похоже, является тот, кто ищет и поступает благо в отношении себя. Но те, которые заняты поиском общественного блага, нередко пренебрегают благом собственным. Следовательно, они не рассудительны.
Возражение 3. Далее, рассудительность отличается по виду от благоразумия и мужества. Но благоразумие и мужество, похоже, связаны исключительно с личным благом человека. Следовательно, то же самое можно сказать и о рассудительности.
Этому противоречат следующие слова Господни: «Кто же верный и рассудительный раб, которого господин его поставил над слугами своими?»[40] (Мф. 24:45).
Отвечаю: как говорит Философ, некоторые утверждали, что рассудительность не простирается на общественное благо, но – только на благо индивида, и так это потому, что человек не обязан стремиться к какому-либо благу помимо собственного[41]. Но это мнение противоречит любви, которая «не ищет своего» (1 Кор. 13:5). Поэтому апостол говорит о себе, что он ищет «не своей пользы, но пользы многих, чтобы они спаслись» (1 Кор. 10:33). Кроме того, это противоречит правому разуму, согласно суждению которого общее благо лучше, чем благо индивида.
Таким образом, коль скоро рассудительности приличествует выносить правильное решение, суждение и предписание в отношении средств достижения надлежащей цели, то очевидно, что рассудительность имеет дело не только с частным благом индивида, но также и с общим благом многих.
Ответ на возражение 1. Философ в настоящем случае говорит о нравственной добродетели. Но как любая определенная к общему благу нравственная добродетель носит имя «законной» правосудности, точно так же определенная к общественному благу рассудительность носит имя «политической» рассудительности, поскольку последняя соотносится с законной правосудностью точно так же, как просто рассудительность – с просто нравственной добродетелью.
Ответ на возражение 2. Кто стремится к благу многих, тот тем самым стремится и к собственному благу, и на то есть две причины. Первая – та, что благо индивида невозможно без общего блага семьи, города или царства. Поэтому Валерий Максим говорит о древних римлянах, что «они предпочитали бедность в богатой империи богатству в империи бедной». Вторая – та, что коль скоро человек является частью дома и государства, он необходимо должен рассматривать то, что благо для него, с точки зрения разумного соотнесения его с благом многих. В самом деле, благое расположение частей зависит оттого, насколько они соотносятся с целым, в связи с чем Августин говорит, что «любая часть, которая не согласована с целым, отвратительна».
