– Я понимаю, что вопросов у вас сейчас много, – сказал военный, – но попрошу немного подождать с ними. Как и все остальные, вы скоро всё узнаете. А пока попрошу ответить на несколько вопросов. Кто вы и откуда? Звание? Профессия?
Ян немного стушевался, но постарался отвечать как можно увереннее:
– Ян Шажко. Двадцать три года, с Камчатского острова. Звания нет – состою в рейнджерах, это милиция или самооборона такая у нас. Профессия?.. Не знаю. Охотник я на заимках в болотах. Всё что можно добываю для общины.
– Понятно. Ты-то нам и нужен, как и многие другие. Хочешь начать жизнь заново? Там, где нет вечной войны, но тоже опасно. Где мир, возможно, ещё можно построить таким, – он кивнул на пропитанный кровью и ставший наполовину чёрным алый флаг на рукаве Яна, – каким его видели наши предки.
От самой неожиданной постановки вопроса Ян опешил, а незнакомец, не дожидаясь ответа, продолжил:
– Столетие назад совершенно чуждые обществу идеи были подняты из помойного бака общественного презрения, отмыты и, в конце концов, законодательно закреплены. И последствия этих действий мы воочию наблюдаем и чувствуем сейчас. Виноваты те, кто продвигал одурманивание общества идеями бесконечного потребления никому в принципе не нужных продуктов, все эти генные модификации, однополые браки и тому подобную дрянь. Выросло несколько поколений пассивных потребителей, отучившихся думать и привыкших, что за них это делают идеологи государства и средства массовой информации. Так и в самом деле жить проще. Оптимизм, как правило, присутствует у тех, кто наименее проинформирован о происходящем вокруг. Так вот, вряд ли ты слышал об «окне Овертона», но, согласно этой теории, для каждой идеи или проблемы в обществе существует так называемое окно возможностей. В пределах этого окна идею могут широко обсуждать, открыто поддерживать, пропагандировать, пытаться закрепить законодательно – или не могут. Это окно двигают, меняя тем самым веер возможностей, от стадии «немыслимого состояния», то есть совершенно чуждого общественной морали, полностью отвергаемого и не принимаемого, до стадии состояния «актуальная политика», то есть уже широко обсуждённого, принятого массовым сознанием и закреплённого в законах. Это было даже не промыванием мозгов как таковым, а технологиям куда более тонкими, которые изуродовали общество до неузнаваемости. Эффективными их делало последовательное, системное применение и незаметность для общества – главной жертвы самого факта такого воздействия. И сейчас остались лишь островки былого нормального человечества, если таковое вообще когда-то существовало. Все остальные группировки поражены этой заразой без возможности когда-либо в обозримом более чем туманном будущем чт-то осознать и исправить. Все заняты войной и завоеванием ещё оставшихся территорий и ресурсов, ничего, по сути, не планируя в долговременной перспективе. Здесь всё зашло слишком далеко, и выхода как такового уже не осталось…
