– Сегодня!
Южное солнце встаёт быстро, и уже через несколько минут снаружи начался очередной день. В этот раз вместо объедков и заплесневелых кусков чего-то непонятного, прямо на уже распухшее и плавающее под люком тело сомалийца, кожа которого за ночь превратилась из эбонитово-чёрной в пепельно-серую, упала металлическая лестница, пригвоздившая труп к гнилому настилу трюма острыми ножками. Сверху раздались гортанные крики, и старшина, заметно напрягшись, сказал:
– Вылезать требуют! Приехали! – И мрачно сплюнул в тёмную жижу у ног.
Каперанг слёз с нар и, застегнув рванный китель, тихо сказал своей «четвёрке»:
– Время пришло, ребята. Действуем все вместе. Я и старшина начнём. Не мешкать. И помните, что лучше умереть сейчас быстро и по своей воле, чем заживо гнить на нефтяных островах. Лучше нам умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть. Надо биться – волею или неволей. Не посрамим имена прадедов наших и землю нашу. Ляжем костьми, ибо мёртвые сраму не имут.
Вовка придержал вставшего с нар каперанга и тихо шепнул:
– Почему вы выбрали меня? Поверили мне…
Тот грустно улыбнулся:
– Знаешь, парень, один поэт когда-то сказал умные слова, и я их тебе повторю. «Я видел пьяных с мудрыми глазами и падших женщин с ликом чистоты. Я знаю сильных, что взахлёб рыдали! И слабых, что несут кресты. Не осуждай за то, в чём не уверен. Не проверяй, когда уже доверил. И не дари, планируя отнять». Просто ты свой, и это сразу было понятно.
В этот момент подхорунжий почувствовал, что всё делает правильно – хотя и сам не знал, поступал ли он в это мгновение так, как нужно. Это решение, наверняка, не казалось бы многим правильным, и многие предпочли бы прожить немного дольше, сохраняя тень надежды на освобождение. Но, увидев в упор лик смерти несколько раз за последние дни, Вовка понял, что цепляться за жалкую жизнь раба куда хуже, чем поиметь несколько минут свободы. Из всего этого он сделал вывод: настоящее доступно и определённо находится только в его собственных руках.
Под яростные крики с палубы они полезли наверх. Яркий солнечный свет, словно ослепительный серп, ударил по глазам, привыкшим к темноте за дни, проведённые в полумраке трюма, и полуослепших пленников без усилий оттеснили к баку, прижав к ржавым поручням ограждения. Группка имперцев под предводительством каперанга, видимо, как он и задумал, осталась возле оцепления из тонкой цепочки раздетых до пояса и загоревших дочерна, обвешенных оружием магрибских пиратов. Разномастные винтовки и автоматы с прикреплёнными штык-ножами были направлены на сбившихся в кучу пленных – дельцы из Магриба знали своё дело и были спокойны.
