Вовка отшатнулся и словно ударился об скалу – отлетел от стоявшего прямо за ним старшины.
– Не может быть! Мы бы знали, если бы такое было…
– Вы на своём Острове закрылись и ничего, кроме своих проблем, которых и вправду предостаточно, давно уже не видите, – устало ответил каперанг и тяжело откинулся на грязный ворох тряпок, служивший им всем подушками. Вовке ответил здоровенный старшина:
– Топили мы их пачками в последнем рейде. Вот, правда, заигрались в этот раз немного, – так же тихо свистящим шёпотом, нагнувшись с высоты своего богатырского роста, прошептал Вовке на ухо здоровяк. – Редко кто мог выжить после торпедирования. Всё и вся сгорало заживо. Вокруг же этих поплавков столько нефти разлито, да и очищенную на самих платформах хранят… Но пару выживших в последнем рейсе подобрали, и они успели многое рассказать, такое, что волосы до сих пор шевелятся. – Он провёл широкой, словно лопата, ладонью по короткому ёжику седых волос. – С этих нефтяных островов никто ещё не возвращался, парень. Вот потому-то о них никто ничего и не знает. Звери они дикие, эти «чёрные»…
Его перебил каперанг:
– Все мы, по-своему, хороши. Сыны дальних пустынь и вод не только жестоки и самоуверенны в преследовании своих целей. Их роль в нашей общей истории и культуре настолько позабыта, что до сих пор и специалистов удивляет арабское происхождение таких всемирно известных слов, как адмирал, арсенал, баржа, бизань, галера, кабель, муссон…
– Шо вы хотите? Сбежать сейчас невозможно… – Вовку не впечатлило историческое отступление каперанга, и он спросил напрямую, что им нужно.
Каперанг перебил его, сверкнув полными воли к жизни глазами, и тихо, шевеля одними губами, прошептал:
– Береги силы, казачок. Будь рядом с нами. Будь ко всему готов и просто жди. Ты из наших, и это сразу заметно. Не потому, что ты русский, или как вы там себя называете на Острове – малоросс?! Нет! Просто у тебя, как и у нас всех, – он устало кивнул на обступивших их со всех сторон матросов, – начинается дрожь негодования при каждой несправедливости, и именно поэтому – ты нам товарищ!
Вовка кивнул, и каперанг устало уткнулся головой в грязное тряпьё в изголовье нар, видимо сразу же отключился, а Вовка уселся рядом с потеснившимися, перемотанными тряпками и чёрными от въевшегося мазута матросами. Старшина в сопровождении ещё одного матроса были, видимо, самые сильные и без ранений – остались стоять. Поговорив несколько минут ни о чём, они направились в тёмную и зловонную глубину трюма – время от времени останавливаясь возле группок пленников, настороженно жавшихся один к другому, и о чём-то с ними коротко разговаривая.
