Выдали медали
И только в сорок пятом –
Паспорта.
И в этом нет беды.
Но взрослым людям,
Уже прожившим многие года,
Вдруг страшно оттого,
Что мы не будем
Ни старше, ни взрослее,
Чем тогда.
Трое
Я к ним подойду. Одеялом укрою,
О чём-то скажу, но они не услышат.
Спрошу – не ответят…
А в комнате – трое.
Нас в комнате трое, но двое не дышат.
Я знаю: не встанут.
Я всё понимаю…
Зачем же я хлеб на три части ломаю?
***
Я забыть
Никогда не смогу
Скрип саней
На декабрьском снегу.
Тот пронзительный,
Медленный скрип:
Он как стон,
Как рыданье,
Как всхлип.
Будто всё это
Было вчера…
В белой простыне –
Брат и сестра…
***
В густом и холодном тумане –
Проспекты,
Каналы,
Сады.
Пурга леденит и арканит.
Позёмка
Заносит следы.
Как мрачные тени навстречу –
Деревья,
Ограды,
Дома…
Но скрипнут шаги человечьи,
И сразу становится легче,
И снежная тропка –
Пряма.
Вода
Опять налёт,
Опять сирены взвыли.
Опять зенитки начали греметь.
И ангел
С петропавловского шпиля
В который раз пытается взлететь.
Но неподвижна очередь людская
У проруби,
Дымящейся во льду.
Там люди
Воду медленно таскают
У вражеских пилотов на виду.
Не думайте, что лезут зря под пули.
Остались –
Просто силы берегут.
Наполненные вёдра и кастрюли
Привязаны к саням,
Но люди ждут.
Ведь прежде чем по ровному пойдём,
Нам нужно вверх
По берегу подняться.
Он страшен,
Этот тягостный подъём,
Хотя, наверно, весь –
Шагов пятнадцать.
Споткнёшься,
И без помощи не встать,
И от саней –
Вода
Дорожкой слёзной…
Чтоб воду по пути не расплескать,
Мы молча ждём,
Пока она замёрзнет…
Олег Шестинский
(1929–2009)
Ленинградская лирика
1
О детство!
Нет, я в детстве не был,
я сразу в мужество шагнул,
я молча ненавидел небо
за чёрный крест,
за смертный гул.
И тем блокадным
днём кровавым
мне жёлтый ивовый листок
казался лишь осколком ржавым,
вонзившимся у самых ног.
В том городе, огнём обвитом,
в два пальца сатана свистел…
Мне было страшно быть убитым,
Я жить и вырасти хотел!
2
Мы были юны, страшно юны
среди разрывов и траншей,
как мальчики времён Коммуны,
как ребятня Октябрьских дней.
Мы познакомились с вещами,
в которых соль и боль земли,
мы за тележкой с овощами
такими праздничными шли.
Нас не вели за город в ротах,
нас в городе искал свинец…
О мужественность желторотых,
огонь мальчишеских сердец!
Там «юнкерс» падал,
в землю вклиняясь,
оставив дыма полосу…
Те годы
я мальчишкой вынес –
и, значит,
всё перенесу.
3
я песни пел,
осколки собирал,
в орлянку меж тревогами играл.
