— А кто сказал, что не настучу? — Бруклин пытается протолкнуться мимо непрошеной гостьи, но это препятствие покруче, чем турникет. Когда плечо Рисы не поддаётся, Бруклин спотыкается и роняет мыло. — Какого черта тебе надо?!
Она уже готова приказать Рисе поднять мыло, но та делает это по собственной инициативе.
Бруклин неохотно принимает помощь.
— Чего тебе от меня надо?
— Просто хотела поблагодарить, — отвечает Пианистка. — Ты слушала, как я играю. Остальные ребята не слушают, им наплевать. Учителям обычно тоже наплевать.
Бруклин пожимает плечами.
— Ты кое-что умеешь, — нехотя признаёт она. — А может, и я не такая уж неотёсанная. Не такой тупоголовый бёф, как ты про меня думаешь.
— Я так не думаю, — отвечает Риса и вдруг улыбается. — Ну разве что совсем чуть-чуть.
Бруклин ловит себя на том, что с трудом сдерживает ответную улыбку.
— А может, ты совсем чуть-чуть самодовольная стерва, которая считает себя лучше других.
Приятно сказать это Рисе прямо в лицо после стольких лет.
Та кивает и говорит:
— Может быть, я и правда иногда так себя веду.
И как тут реагировать? Риса так спокойно приняла отповедь. У Бруклин ненависть к ней вошла в привычку. Теперь она на новой территории. И чувствует себя довольно неуверенно и некомфортно.
— Я видела, как ты разговариваешь с тем глухим мальчиком, — неожиданно выдаёт Риса.
Бруклин напрягается, восприняв эти слова если не как оскорбление, то по меньшей мере как насмешку.
— Не твоё дело!
— Верно, не моё… Просто я думаю, круто, что ты выучила язык жестов. Это талант.
— Бесполезный! — огрызается Бруклин. — Где его применить? В мире уже почти не осталось глухих. Слуховые тракты дёшевы.
— Но ты всё-таки выучила ради здешних ребят. Может быть, ради только этого мальчика.
Риса права. Бруклин ёжится: собеседница читает её как открытую книгу, и это очень неприятное ощущение. Человек, видящий тебя насквозь, наверняка когда-нибудь использует это знание против тебя. Бруклин задумывается, знает ли она — или может выяснить — какую-то информацию о Рисе, которую можно обратить против неё. Не то чтобы ей это было так уж нужно. Но это как в военном противостоянии прежних времён — баланс сил удержит их маленький мирок от ядерной зимы.
А потом Риса говорит:
— Вообще, это мало отличается от игры на фортепьяно. Ну то есть… ты создаёшь что-то осмысленное с помощью пальцев, точно как я.
Бруклин лишь молча таращится в ответ. Что она задумала? Чего она хочет?
— Мы закончили? Потому что мне правда очень нужно принять душ.
