Как и следовало ожидать, присутствующие вели нескончаемые споры, временами между ними вспыхивали ссоры, в которые вовлекалась вся компания, после чего неожиданно стихали. Пенхаллоу чувствовал себя в своей стихии и, казалось, ничуть не был утомлен шумом и склоками. Он постоянно напоминал о своем грядущем дне рождения, хвастался жизненной силой и обещал удивить всех. За вечер Адам накачался виски и пришел в состояние крайнего возбуждения: безудержное веселье сменялось вспышками гнева, он рассказывал анекдоты из своей молодости, сквернословил и впадал в слезливую сентиментальность.
Когда воспоминания отца приобрели непристойный характер, Чармин выскочила из комнаты, заявив, что там воняет, как в кабаке. Фейт не нашла в себе достаточной смелости последовать ее примеру и выжидающе посмотрела на Вивьен. Но на лице той было написано безразличие. Фейт сочла, что она свыклась с неизбежным или стала менее разборчивой.
– Похоже, утром отцу будет очень плохо, – позднее предположил Обри, забирая свою свечу из холла.
– Отнюдь, – отрезала Вивьен. – Просто будет не в духе. Это продолжается уже не один месяц.
– Каждый вечер? – ужаснулся Обри. – Какое счастье, что я тут не живу.
– Считай, что тебе повезло! – воскликнула Вивьен. – Здесь просто ад кромешный! Хуже не бывает! Он как гигантский осьминог – лежит и душит всех щупальцами!
Обри захихикал, а Вивьен, обдав его презрением, отправилась наверх.
Утром Пенхаллоу проснулся в весьма опасном неустойчивом настроении. Большую часть ночи он провел, строя пьяные планы относительно будущего своего многочисленного потомства. Все они были настолько безрассудны, что их вряд ли можно было воспринимать всерьез, однако их изложение привело Рэймонда в ярость. Отец вызвал его с утра пораньше, чтобы выразить удовольствие по поводу вчерашнего и дать ряд сумасбродных указаний, самым возмутительным из которых было желание обналичить очередной огромный чек.
– А куда, черт возьми, делись деньги, что ты снял неделю назад? – нахмурился сын.
– А тебе какое дело? – рявкнул Пенхаллоу, мгновенно закипая. – Еще не хватало, чтобы мои щенки требовали у меня отчета! Знай свое место, парень! Делай, что тебе велено!
– Ты знаешь, на сколько уже превысил кредит?
– Я лучше тебя знаю свои дела, и нечего мне указывать. Бери чек и поезжай в Бодмин, а болтовню свою оставь при себе!
Рэймонд стоял, набычившись и засунув руки в карманы. Его вид выражал враждебную непримиримость, что еще больше распалило Пенхаллоу.
