– Мне приятно поболтать с тобой. И комната эта нравится. Она, конечно, чудовищно обставлена, а дрезденский фарфор – явная подделка, хотя ты вряд ли поверишь мне на слово, но в ней какая-то особая атмосфера – надеюсь, ее создает не твоя объевшаяся собака.
– Мы с ней оба старые и толстые, – усмехнулся Пенхаллоу.
– Но ты хотя бы не благоухаешь, – пробормотал Юджин, поглаживая спаниельшу мыском щегольского ботинка. Потом он повернулся к отцу и, слегка подняв бровь, спросил: – Ты действительно хочешь забрать Клэя из Кембриджа?
– Фейт уже успела поплакаться тебе в жилетку? Да, хочу.
– Не скажу, что она «плакалась», хотя это близко к истине. Вероятно, она была сильно расстроена, иначе не стала бы изливать свое горе человеку, которого недолюбливает, хотя не понимаю почему – я всегда к ней хорошо относился. Правда, я терпеть не могу чужие жалобы. К тому же у нее расстроены нервы, что тоже не располагает к общению. Вот я и пришел обсудить проблему с тобой. Она говорит, что ты хочешь отдать Клэя на выучку к Клифу?
– На большее он не способен. В Кембридже ничего не добьется, даже если проторчит там всю жизнь.
– Согласен. Хотя и вреда особого нет. Смею предположить, что дело тут в его характере.
– Временами мне кажется, будто этот червяк не мой сын!
– Ну что ты, отец! – возразил Юджин, сверкнув своей неотразимой улыбкой. – Конечно, я далек от всякой критики, но Фейт слишком вялая для подобного рода приключений. Но так ли нужен нам Клэй в Тревеллине?
– Придется вам с ним поладить.
– О, это будет нетрудно! Не представляю, как он может помешать мне. Но вот Рэймонд вряд ли обрадуется.
– Он пока здесь не хозяин, – враждебно заявил Пенхаллоу.
– Слава богу, нет! Будь это так, я бы здесь и дня не остался. Рэймонд очень правильный и скучный. Но ведь есть еще Клиф.
– А что с ним такое? Он чертов зануда, но живет самостоятельно.
– Я не об этом. Просто мне интересно, как ты заставишь беднягу взяться за Клэя? Есть предел даже его добродушию. Или нет?
– Мой племянник Клиф будет делать то, что я ему велю. Он ведь не захочет, чтобы я выставил его мать из Тревеллина. Его заносчивая женушка вряд ли это потерпит.
– Ну, ты сущий дьявол, – усмехнулся Юджин. – Бедный старина Клиф!
Если бы Фейт нашла Лавди, то бросилась бы ей на грудь, чтобы излить свое горе и услышать слова утешения, столь необходимые измученной душе. Но первый, кого она встретила, выйдя от Пенхаллоу, был Юджин, и Фейт, потерявшая голову от свалившегося на нее несчастья, стала жаловаться ему на бесчеловечность отца, забыв, что всегда не любила этого позера и боялась его колких замечаний. Однако он быстро ускользнул от ее излияний, а Вивьен, проходившая через холл к главному входу, бестактно отмахнулась, заявив, что идет на реку и не намерена ни с кем болтать.
