– Почему все так опасались этого? – спросил я, но поймал недоуменный взгляд князя. – Впрочем, нет, я понимаю. Суеверия… имеющие некоторое основание… Я спрошу иначе: ведь никто же не знал, что таится под слоем тины? Или всё-таки?..
– Нет. Это суеверия, как вы изволили выразиться. Только правда оказалась хуже.
– Кажется, там есть очищенные камни?
– Да, некоторые мы осмотрели, впрочем, бегло.
– Задам вопрос, который меня занимает: вам удалось прочесть эпиграфы?
– Нет, и, полагаю, это невозможно без некоего стороннего ключа. Они скверно сохранились, и, скорее всего, несут… церемониальный смысл. Я встречал разнообразные начертания в некоторых курганах, раннего периода. Их расшифровали. Такая сплошная круговая надпись, это… заклинание.
– Заклинание?
– Да, – подтвердил он с видимой неохотой, не распространяясь о подробностях.
– Кто же сделал это, и с какой целью? – постарался остудить себя я. – Здесь можно насчитать более сотни глыб, а осушаемый участок так мал…
– Восемьдесят три. Сейчас многие сокрыты дымкой.
– Этот участок болота был избран вашим дядей намеренно?
– Случайно, он ближе всего к усадьбе.
– Если предположить, что болота равномерно скрывают под собой такое же, то…
– Круглым счётом десять тысяч, – спокойно закончил Прозоровский.
И тут я, сам не ведая, зачем это говорю, а скорее просто под влиянием атмосферы и миазмов загадочного озера, в попытке успокоить себя воскликнул:
– Но никакие заклинания не имеют силы!
– Это знаем мы с вами, но чертившие их могли верить во что-то иное, – ещё более хладнокровно ответил он. – Впрочем, таково мнение лишь одного нашего галльского коллеги. Я же, желая хранить беспристрастность, не сделал для себя окончательного вывода. – Подбадривая себя, один из гребцов с громким харканьем плюнул в воду. «Нечистая сила», – пробормотал он.
Мы подплыли к меньшему валуну, уже отёртому с верха до воды. Только стоя в рост, я мог сравняться макушкой с его вершиной. Весь он был испещрён знаками.
– Да, разобрать что-либо нелегко. Видно лишь, что поверхность прежде обработали, и я могу с некоторой осторожностью заключить, что камни перемещали сюда.
– В этом у меня нет сомнений. Неподалёку есть выходы породы, похожей на эту.
– А можно ли проникнуть в ту башню?
– С известной осторожностью – милости прошу.
Я попросился в башню только потому, что мне хотелось держаться ближе к берегу, хотя не два аршина глубины пугали меня. Что-то незримое витало в атмосфере, какой-то печальной тревогой пронизан был целиком видимый круг вещей.
