Всё же в полдень мы стояли в местности, унылый вид которой я не могу вспоминать без содрогания. Казалось, что все радостные ландшафты этого обширного края существуют в своём благообразии лишь благодаря тому, что здесь для соблюдения закона равновесия собралась странная необъяснимая грусть.
Повсюду, насколько мог я различать в туманной дымке, расстилалась водная гладь, утыканная, словно шахматными фигурами, большими округлыми валунами. Никакой даже самой чахлой растительности взгляд мой не приметил, впрочем, видимость простиралось шагов разве на сто. Саженях в тридцати от сухого места, где мы остановились, возвышалась широкая круглая башня, уходившая основанием под воду, а сильно разрушенной верхушкой превышая втрое мой рост. Часть работников принялась разбивать походный лагерь и готовить обед, мы же с князем медленно отправились вдоль берега к временному дощатому бараку, подле которого кверху дном лежали лодки.
– Что за блажь привела вас в эту юдоль? – еле ворочая языком, вымолвил я.
– Болота прекрасно сохраняют останки, не хуже мерзлоты Сибири, в которой находят мамонтов, и не только окаменелые кости, но и внутренности, и шерсть. Помните, вчера я показывал находки Палласа? Мне удавалось извлекать иной раз целые, нетронутые экземпляры небольших особей, чаще – современных нам, но случались и удачи, так что я описал несколько вымерших видов, неизвестных дотоле натуралистам. Эти болота имеют весьма древнее происхождение, об этом говорит геологическое сложение того русла реки, по которому нам так удобно было ехать, посему я и рассчитывал отыскать немало замечательного.
– То, где мы стоим – дно бывшего болота? Ни травинки, ни деревца. Эти ямы – следы ваших копателей?
– Вы сделали верное предположение; понимаю, вам не по вкусу эта пустыня после моих кущей, но таковы и медицинские изыскания, когда приходится вскрывать мёртвое тело. Представьте себе, если где-то чего-то убудет, то в ином месте прибавится. Мои сады удобрены здешним илом ещё при дядюшке, царствие ему небесное. Будь погода ясной, вам открылось бы куда более жуткое зрелище…
– Полно вам, Александр Николаевич, у меня, признаюсь, и так кровь в жилах стынет.
– Ведь стоим мы на дне обширного кратера, – продолжал он бесстрастно, – уровень болота был выше нынешнего, укрывая башню. А растительности тут предостаточно, и буйная она, как нигде, она и сейчас такая в нетронутой части. Ещё мой дядя драгами расчистил трясину до чистой воды, но отвести её досуха не сумели. Глубина тут невелика, и двух аршин не будет, но дамба даёт течь, а подземные ключи постоянно сочатся. Хляби небесные пополняют озеро в свой черёд. Работы не ведутся второй день из-за дождя, но всё же края болота годятся для раскопок, и под толстым слоем наносов скрыто нечто. Запомните, Алексей Петрович, – растягивая слова, словно патоку, прошептали его губы, – любая истинная история имеет тройное дно…
