Сегодня это сработало. Возможно, свою роль тут сыграла и ее одежда: сливового цвета блузка и узкие брюки из мягкого искусственного шелка.
Из коридора донесся шум — какой-то неясный звук, похожий на недовольное восклицание, и снова повисла тишина. Испугавшись, что это все-таки Квинн и что там только что произошло что-то ужасное, Аманда вскочила и ринулась в коридор. Там неподвижно, словно статуя, в позе боевой готовности, с ведром и шваброй застыл уборщик.
— Эй, Джонни-и-и! — пронзительно заверещала вслед ей вездесущая Мэдди.
Из груди Аманды вырвался вздох.
— Мистер Дубчек! — позвала она.
Уборщику, седому как лунь, костлявому старику, уже наверняка перевалило за восемьдесят, но он решительно отказывался уходить на покой. Его помнили не только родители нынешних учеников, но и их родители тоже. Он был реликвией, своего рода символом школы и в связи с этим пользовался всеобщим уважением. Его никто не осмеливался называть просто по имени — только мистер Дубчек, на это решалась одна только Мэдди, впрочем, какой с нее спрос? Птица и понятия не имела об уважении — знала только, что он кормит ее, чистит ей клетку и каждый вечер забирает к себе, в свою крохотную комнатушку в подвале школы.
— Мне послышались какие-то голоса, — хрипло прокаркал старик, завидев Аманду. — Но если у вас тут еще дела, так я, пожалуй, пойду, а? Не хочу мешать.
— Тут никого нет, — с улыбкой ответила она. Но улыбка мигом слетела с ее лица. Она неожиданно почувствовала какую-то тяжесть в нижней части живота.
С гулко бьющимся сердцем Аманда заспешила вниз по коридору, где был туалет. Впрочем, еще не успев запереть за собой дверь кабинки и спустить сливового цвета шелковые брючки, в которых она была, Аманда уже догадалась, что произошло. На нее вдруг разом навалилась свинцовая тяжесть, и, охваченная чувством громадной, невосполнимой потери, Аманда зажмурилась. Опустившись на сиденье, она облокотилась о колени, закрыла лицо руками и громко, безутешно заплакала.
Должно быть, она просидела так довольно долго, потому что ее заставил очнуться громкий стук в дверь туалета и испуганный крик уборщика.
— Миссис О’Лири! — вопил он. — С вами все в порядке?!
«Миссис О’Лири»! Какая ирония», — горько подумала Аманда. В школе ее все именовали только мисс Аманда Карр. Она лично сообщила об этом уборщику — было это, помнится, еще года четыре назад. В тот же самый год, кажется, она познакомила старика с Грэхемом, который заехал тогда, чтобы помочь ей устроиться в ее новом кабинете. Но с тех пор престарелый джентльмен всякий раз почтительно именовал ее «миссис О’Лири».
