– Как я понимаю, иногда вы берете на себя небольшие расследования, – произнес архиепископ.
Сэр Джон немного помолчал, а потом заметил:
– Такие случаи редки. И мой интерес к ним всегда основан на интересе к… действующим лицам драмы.
– Конечно. Конеч…но. – От радости, что так удачно затронул тему, архиепископ прямо-таки замурлыкал. – И без сомнения, ваши интересы…
Сэр Джон насмешливо улыбнулся:
– На стороне правды и против закона толпы, против обвинений невинных.
– Друг мой, преступно и дальше удерживать вас от заслуженного отдыха, но я уверен, что могу на вас положиться. Положение обязывает, сами знаете! Любая информация, какую сумею вам предоставить… только попросите. Хотелось бы, чтобы я сам мог пролить свет на злополучную историю! Бедный Комсток! Такой многообещающий малый.
Сэр Джон остановился и спросил:
– И что, по-вашему, я могу сделать?
– Мой милый Джон!
Тон у архиепископа был великодушный. Почти королевский. Воздавая должное собрату по актерскому ремеслу, сэр Джон понимал: этот человек был таким же позером, как он сам, таким же тщеславным и эгоистичным.
– Всецело вверяю себя вам. Поверьте, я думаю не только о себе. Я пастырь душ. Привратник в доме Господнем. По этой самой причине я и поехал повидать бедного Комстока. Вам, конечно, известно, как он меня принял.
– И вы даже не предполагали заранее, каким будет прием? – поинтересовался сэр Джон.
– Друг мой, я не мог рисковать и, договариваясь о встрече, знал, что он меня не примет.
– Совесть не позволила?
– Отчасти. Когда-то я учил его. Средняя школа Блэкминстер.
Сегодня днем сэр Джон потратил драгоценные часы на выяснение всего, что возможно, о школе Блэкминстер. Набралось мало. Из Петтифера, видимо, получился успешный учитель и директор. Корпус военной подготовки, обязательный при любой частной школе, процветал. Результаты спортивных матчей не подтасовывались.
– Любопытно, какое воздействие оказала бы политика Комстока на общество? – задумчиво протянул сэр Джон. – Комсток-вероотступник… Каким влиянием он стал бы пользоваться?
Архиепископ пожал плечами:
– Он причинял вред не церкви, а своей душе.
– Вы же понимаете, что у вас имеется вполне мирской мотив для убийства?
– Естественно! Иначе осмелился бы я злоупотреблять вашим временем?
Они стояли под фонарем, ближайшем к входной двери сэра Джона. По свету в окнах он понял, что Мартелла еще ждет его. Архиепископ взмахнул пухлой белой рукой.
– Я знаю самое худшее, что можно знать, – сказал он.
