— А ты знаешь, как моя фамилия? — решился признаться Петька.
— Как?
— Дробышев.
— Он — твой дед? — глупо спросил Сергей, ошарашенный этой новостью.
— Прапрадед.
— А твои родители? Они… тоже?
— Нет. Потом, конечно, будут, но пока не хотят. Молодые, не нае…ись еще, — просто объяснил Петька.
— Понятно. А эти, значит, не могут.
— Они много чего не могут. Е..ться не могут, водку хотя и пьют, но она их не забирает, от жрачки вкуса никакого… — Петька закончил с его ногами, и Сергей, разминая затекшее тело, тяжело слез с каталки. — Поэтому мертвяками чаще в старости становятся — те, конечно, кто выбирать может. Но тут тоже не переборщить надо. Мертвяк — он хоть и не стареет, но и не молодеет ведь. На веки вечные дряхлым дедом остаться тоже херово.
— Ладно, — Сергей перешел к практическим материям: — Как выбираться будем? Ты как сюда попал?
— Я-то через форточку, но взрослый там не пролезет. Просто через дверь выйдем, в наглую. Я ключи у дежурной спер, — похвастался он.
— И что, никто не остановит? — удивился Сергей.
— А большинство из них ночью тоже спит, если особых дел нет. А теперь-то все спокойно.
«Значит, все-таки еще ночь», — понял Коржухин и посмотрел на часы. 2:37. Странно, ему казалось, что прошло больше времени.
Они вышли в тускло освещенный коридор.
— А что с Алексом? — спросил Сергей.
— Все, — мрачно ответил Петька.
— Что — все?
— Хана, значит. Если ты жив, значит он — нет. Одного из вас должны были сразу донором сделать, второго потом.
— Так, может, и его не успели еще? Времени-то всего ничего прошло.
— Какое там всего ничего! Сутки как раз. Это целый день и занимает, даже поменьше чуть. Так что его, небось, уже в топку отправили.
— Сутки? — Сергей понял, что его беспамятство действительно было долгим. — Погоди, почему в топку?
— Традиция, — вновь пояснил Петька. — Трупы доноров на электростанции в топке сжигают. И мертвяков провинившихся тоже. И везти близко, и не остается ничего.
— А что за доноры? — Коржухин вспомнил, что уже слышал это слово во время заседания в мэрии. — Этим… мертвякам нужна живая кровь?
— Угу, — кивнул Петька. — Водку они пьют, чтоб не гнить, а кровь — вместо еды. Только не человеческую. Кабы человеческую, в Игнатьеве бы уже живой души не осталось. Скотскую пьют, коровью в основном. У коровы крови много, у кого другого столько возьмешь — сдохнет, а корова за пару дней новую нагуляет.
«Вот, значит, почему в Игнатьеве такие вялые коровы», — подумал Сергей, но эту мысль перебила другая: «Блин, я бы и сам сейчас крови выпил!» Поначалу нервное напряжение заставило его забыть о жажде, но из-за этого разговора о питье она властно напомнила о себе.
