КАРЛИНО, КАРЛО, КАРЛИНО
или как бороться со скверными привычками у детей
— Вот он, ваш Карлино, — сказала акушерка синьору Альфио, который пришёл за сыном в родильный дом.
— Какой ещё Карлино?! Что за мания называть детей уменьшительными именами. Зовите меня Карло, Паоло или же Верцингеторикс. Пусть даже Леонардо, лишь бы это было полное имя. Ясно вам?
Синьор Альфио в изумлении посмотрел на младенца, который даже рта не раскрыл. А ведь возмущался явно он, именно его слова проникли синьору Альфио прямо в мозг.
Акушерка тоже услышала вопли младенца.
— Ого, такой маленький, а уже умеет передавать мысли на расстояние! — воскликнула она.
— А что ещё вы можете предложить? — послышался тоненький голосок. — Не могу же я пользоваться голосовыми связками, если их пока у меня нет.
— Давайте положим его в колыбельку, а там видно будет, — сказал синьор Альфио в ещё большей растерянности.
Младенца положили в колыбель, рядом с задремавшей матерью. Синьор Альфио подошёл к двери и велел старшей дочери выключить радио, чтобы оно не мешало новорождённому. Но Карлино тут же мысленно подал отцу экстренный сигнал.
— Папа, что это тебе взбрело в голову? Ты не дал мне послушать сонату Шуберта для арфеджоне.
— Для арфеджоне? — невольно повторил синьор Альфио. — Мне показалось, что это была виолончель.
— Конечно, виолончель. Теперь эту сонату, сочинённую Шубертом в 1824 году, кстати, в ля минор, исполняют на виолончели. Но задумал её Шуберт для арфеджоне. Это нечто похожее на большую шестиструнную гитару, созданную в Вене Иоганом Георгом Штауфером. Этот инструмент, именуемый «гитара дамур», или же «гитара-виолончель», не пользовался популярностью и вскоре был забыт. А вот соната очень приятная.
— Прости, откуда тебе всё это известно? — пробормотал синьор Альфио.
— О боже! Ты же сам поставил здесь этот книжный шкаф, — с помощью телепатии ответил младенец. — В нём лежит превосходный музыкальный словарь. Как же я мог не увидеть, что на странице восемьдесят второй первого тома говорится об арфеджоне?!
Синьор Альфио, естественно, сделал вывод, что его крохотный сын умеет не только передавать мысли на расстояние, но и читать нераскрытые книги. И это ещё не научившись читать!
Матери, синьоре Аделе, когда она проснулась, рассказали о странностях новорождённого. Рассказали со всяческими предосторожностями, но она всё равно разрыдалась. В довершение всех бед рядом не оказалось носового платка, чтобы вытереть слёзы. И вдруг ящик комода бесшумно открылся, и оттуда вылетел аккуратно сложенный носовой платок, выстиранный в мыльном порошке «Бронк», любимом порошке кастелянши королевы Елизаветы. Белоснежный платок опустился на подушку синьоры Аделе, а младенец лукаво подмигнул матери из колыбели.
