Помню, что, когда я начинал лечить зуб, думал: «Боже, что делать?» Брал лекарство, укладывал с ваткой на зуб, бежал на проходную, звонил моему начальнику и консультировался. Он давал мне краткие наставления, а я приходил к пациенту и говорил: «Отлично, лекарство впиталось, теперь будем лечить». Конечно, это был для меня великолепный опыт.
Когда девочки на занятиях на четвертом-пятом курсе рассказывали, как правильно ставить коронку, я ничего не понимал.
Вместо этого бреда из учебника я мог на практике эту коронку поставить лучше многих преподавателей.
Не успела закончиться моя интернатура, а я уже опять работал в частном кабинете на сормовской. Там был штаб кубанско-казачьего войска. Я работал вдвоем с зубным техником, вместе мы открыли частный кабинет. Лицензии, конечно, у нас не было, потому что на улицах царили все те же девяностые. Пациентов было много. Сейчас я смотрю на стоматологов, которые хотят улучшить свой бизнес за счет курсов по привлечению клиентов, и думаю: «Какая же это ерунда». Почему? Да просто, если работаешь нормально, то никакой рекламы не нужно. В девяностые ее вообще не было, как и мобильных телефонов, а я все равно приходил на работу к восьми утра, и меня огромная очередь ждала у кабинета.
Измени отношение к вещам, которые тебя беспокоят, и ты будешь от них в безопасности.
Марк Аврелий
Из интернатуры я в конечном итоге ушел. Когда у меня уже был тот самый кабинет на сормовской, приходилось еще ходить с палочкой. Пациенты, конечно, моей травмы не видели, но пока у них впитывалось лекарство, я выходил в другую комнату и сидел минут пять с поднятой ногой, чтобы не было отеков.
Главным в то время, как и сейчас, было приспособиться к обстоятельствам. Потому что с системой нельзя бороться, под нее нужно подстраиваться. В девяностые – под волну отсутствия власти, и те, кто смог это сделать, жили прекрасно. Я был в их числе.
Вот что такое казачество?
Много писали и говорили красивые слова о возрождении традиций, о самоуправлении и помощи правопорядку. Но была у «новых» казаков и другая сторона, которую знали мы, жившие с ними рядом. Это были отпетые люди, которые ходили по коммерческим ларькам с криком «Мы патрулируем!» А на деле отбирали продукты, спиртное и устраивали вечерние гульбища. Это был самый настоящий рэкет.
Моя должность называлась «Главный стоматолог Всекубанского казачьего войска», а я был всего лишь мальчик, который вчера окончил институт.
