. Что ж, всё сходится: «хоромы» и «хоронить» тоже родня. Дом – место для жизни – это и место для смерти. Последнее значение совершенно исчезло из нашего языка, видимо, вместе с традицией строить дома на том же месте, где захоронены предки, или хоронить предков под крыльцом дома, в котором они жили. Домом стали называть постройки в городе или избу со всеми пристроями.
Дом – строение[2]. Но вот поставили в нём тёплую печку-истопку – и появилась истьба, или изба. Скажем: русская изба – и возникает образ деревянного, крепкого и тёплого, дома. Пожалуй, каждый живущий в России представляет, что такое русская изба. У кого-то бабушки и дедушки живут в деревне, кто-то и сам деревенский. Один видел избы из вагона поезда, другой – в этнографическом музее. И наконец, на сотнях известных полотен запечатлена русская изба. А кому не довелось побывать в крестьянском доме, узнаёт о его устройстве из сказок, колыбельных и потешек. На курьих ножках – не дворец, не хижина, не коттедж, а только изба. «В лесочке, лесочке избушка на кочке. Блинами покрыта, оладьями подбита». Или: «Изба пирогом подпёрта, блином покрыта». Это я своим детям пела. Почему пирогами, блинами и оладьями – тоже ещё надо разобраться. Пока же главное, что ни про какую дачу так не споют – только про избушку.
Тётушка старательно вспоминает народные присказки и песенки, где упоминается изба:
– Ножки, ножки,
Куда вы бежите?
– В лесок по мошок,
Избушку мшить,
Чтоб не холодно жить
– так приговаривают, когда ребёнок учится ходить.
Бай-бай! Бай-бай!
Сон идёт по очепу,
А Дрёма по лучкам,
По самым краешкам
– это байка, колыбельная.
Сон и Дрёму ещё можно представить, а как выглядит сказочный очеп? Но слово услышали и запомнили – может, даже и своим внукам споём.
Многие вещи современной квартиры ведут свою историю из деревенского дома. Да и современный горожанин тоже. Многоэтажный дом появился в городе не так давно – ещё каких-нибудь сто лет назад наши самые крупные мегаполисы были застроены такими же, как в деревне, домами.
Поэтому к истокам – это в деревню и никуда больше.
Мы выезжаем на трассу. Ещё какое-то время небоскрёбы глядят на нас зеркальными окнами, потом их сменяют коттеджи из красного кирпича, и только затем – настоящие крестьянские дома.
Тётушка обращает наше внимание на то, что у крестьянских домов разный характер. Одни смотрят насупившись, другие с достоинством, третьи красуются-улыбаются. Но нет среди них таких, которые бы кричали: мой хозяин самый богатый, я лучше всех! У крестьянского дома не просто характер, у него есть ещё и достоинство. Изба не позволит себе ни единой безделицы – каждая мелочь в ней имеет глубокую традицию, помнит, зачем она: ничего для бахвальства, для «просто так». Любая деталь тут имеет смысл не только как строительный элемент, но и как часть Вселенной. Зная это, с грустью начинаешь смотреть на «вселенные», наскоро сложенные из красного кирпича, – такие они убогие, несмотря на размеры, наличие башенок и статуи львов у крыльца. Да и многоэтажка напоминает скорее не Вселенную, а камеру хранения на вокзале.
