Росомаха: Оружие Икс | страница 84
Поразительная конструкция.
Когти выглядели смертоносными и эффективными. Для Кэрол сама эта конфигурация служила свидетельством того, чего можно добиться, когда весь научный коллектив объединяет железная дисциплина и общее предвидение.
Настоящий триумф воли.
Подобно ценителю живописи, она переходила от одного изображения к другому, изучала каждый из сотни рентгеновских и ультразвуковых снимков, висящих на стенах медицинского конференц-центра. У нее за спиной другие сотрудники начали входить в зал, вызванные, как и она сама, Профессором на срочное совещание.
Кэрол Хайнс остановилась, так как одно изображение привлекло ее внимание – сделанный электронным микроскопом фотоснимок поверхности стального когтя субъекта, не поддающегося разрушению.
Ни один мастер, который ковал мечи в древней Японии, не мог бы изготовить такой совершенный клинок.
При увеличении больше чем в сто тысяч раз ни одного дефекта, ни одной неровности нельзя было заметить на гладкой, как стекло, поверхности. И когти субъекта были в два раза плотнее закаленной стали.
Их практически невозможно сломать, благодаря сплаву адамантия…
Копию конфигурации клинка субъекта изготовили из смолы, пока он лежал без сознания. Сейчас она висела на проволоке в центре выставки на стене.
Кэрол Хайнс не смогла удержаться и дотронулась до одного из трех длинных, слегка изогнутых лезвий, стараясь представить себе, что тупые края из смеси металла и смолы – действительно стальной сплав, острее бритвы.
У меня были сомнения насчет Профессора, призналась себе Кэрол, особенно после того, как он замер, будто охваченный паникой, во время процесса введения сплава. Но теперь очевидно, что он действительно предвидел, чем должен стать Субъект Икс. И это предвидение осуществилось…
– Совершенно потрясающее развитие событий, не так ли, мисс Хайнс?
Она обернулась и увидела доктора Маккензи, психиатра из их команды, стоящего рядом.
– Никогда не думала, что такое возможно, – ответила она с благоговением в голосе.
– Если бы я был фрейдистом, я бы мог нагреть руки на такой конфигурации, – хихикнул Маккензи, потирая щеку, заросшую рыжей бородой. Лицо его побагровело, грива рыжих волос растрепалась. Очевидно, доктор почти не спал в эту ночь, как и все остальные. Но недосып не повлиял на его жизнерадостность.
Кэрол Хайнс сдержанно улыбнулась Маккензи.
– А у вас какая дисциплина, доктор? Какой психологической теории вы придерживаетесь?
– В золотые годы моей юности я был учеником Альфреда Адлера – вы, наверное, и сами могли об этом догадаться.