Она закрыла за собой дверь, приблизилась к Карризи и склонилась в низком поклоне. Галгарец что-то сказал ей, и я в ужасе поняла, что он приказал ей вымыть меня. Женщина снова склонилась, подошла ко мне и схватила за руку. С силой, которой я вовсе не ожидала в ней увидеть, она протащила меня через все помещение и втолкнула в небольшой закуток, отгороженный ширмой. Там находился довольно большой бак с водой. Женщина провела над ней рукой и, почти сразу, от воды пошел небольшой пар. Магиня, — поняла я, а меньше чем через минуту, осознала, что стою обнаженной.
Женщина показала мне рукой на воду. Я замотала головой, пятясь от нее, и магичка опять что-то гортанно произнесла.
— Элера, — услышала я голос Карризи, — советую слушаться Ольесу во всем, или я сам искупаю тебя.
Прикрываясь руками, я залезла в воду. Что я чувствовала, нельзя передать. Дикое унижение, невозможность сказать и слова против, дабы не навлечь на свою голову еще большие проблемы и неспособность что-либо изменить. Хотя, я вполне понимала, к чему меня готовят. И знала, подобного я просто не переживу. Покончу с собой и все. Найду способ… Но, сначала убью галгарца!
Я ощущала, как руки женщины моют мне голову, скользят губкой по телу, и только прикусила губу, когда они оказались в совершенно недопустимом месте. А сама, судорожно пыталась найти то, что послужит оружием. Увы, кроме хрустального графина не подходило ничего…
Неожиданно, Ольеса резко отстранилась, поднялась и приблизилась к ширме, что-то резко сказала Карризи. Галгарец ей возмущенно ответил, но женщина настаивала на своем. Я с трудом переводила, а когда до меня окончательно дошел смысл…
— Господин, тебе не понравится эта… Мало того, что она стара, так еще и порчена. Она знала мужчину не далее, как три — четыре дня назад…
— Вот как, — ширма была отброшена в сторону, над чаном навис Карризи, а я попыталась прикрыться руками. — Кто он? Хотя, мне не нужен ответ. Сефер.… Значит, в эту ночь я могу не сдерживаться, — с улыбкой добавил он.
Он вытащил меня из воды, не обращая никакого внимания на сопротивление, а в следующий миг, швырнул на кровать. Я забилась в угол, но отсрочка была предоставлена мне лишь для того, чтобы Карризи разделся. Он сорвал с себя рубашку, стащил сапоги и брюки, оставшись обнаженным, с довольной ухмылкой приблизился вплотную и сел на кровать.
Миг, и мои руки оказались охвачены голубоватым пламенем. Подобное кольцо оказалось и на шее, и на ногах.
