— Ты никогда не купался в подземном озере?
— Не доводилось.
— Попробуй, тебе понравится. Обычно, вода холодная настолько, что пронизывает до костей, но здесь, из-за маурита, она теплая как парное молоко.
— Вместе?
— Нет, иди один, — покачала головой. — Я слегка устала. Хочу немного побыть одна.
— Я быстро, — он снова поцеловал, на этот раз медленно и нежно.
Встал и пошел к воде. Широкие плечи, узкие бедра, тело, словно вышедшее из-под резца скульптура. Я смотрела ему вслед и чувствовала, что слезы градом катятся из глаз.
Какая же я дура! Расслабилась? Любви захотела? Зачем решилась, зачем позволила себе любить? Хотела удовлетворить желание, избавиться от наваждения? Оставить в памяти нечто, что будет согревать потом всю жизнь? Не вышло! Лучше бы я не делала этого. Как теперь мне жить, после того, что я узнала и ощутила? Потерять суть ради мужчины или попробовать сохранить себя, бережно баюкая разбитое сердце. Я как та бабочка, попавшая в паутину и запутавшаяся в сетях. Что делать? Ожидать хищника или рвануться что есть силы, опутывая хрупкие радужные крылья клейкими нитями, и попытаться сбежать? Зная при этом, что взлететь все равно не смогу. А паук уже близко, смотрит немигающим взглядом, может даже немного отползти назад, наблюдая за последними трепыханиями жертвы.
Всплеск воды привел меня в чувство. Марк нырнул и сейчас плыл под водой. Красивый, сильный. Я знала, он пересечет озеро в несколько гребков, а значит, у меня совершенно не остается времени.
Не обращая внимания на картинку, расплывающуюся перед глазами из-за слез, натянула юбку, сапоги и, подхватив плащ, ринулась прочь из грота.
Рыдания сдавливали горло, но я практически бежала, так быстро, как только могла. Не обращая внимания на крики за спиной, на усталое тело и судорогу, которая то и дело пробегала по нему. Зато прекрасно чувствовала, как лунный камень жег кожу сквозь одежду.
— Ален, можно к тебе? — я вошла в кабинет, где у незажженного камина привычно сидел брат, и медленно подошла к нему.
Мне было необходимо хоть немного тепла. На душе было так гадко, как никогда. И хотя я не останавливаясь прокручивала события ночи, вместо радости при воспоминаниях о произошедшем между мной и Марком, хотелось плакать.
— Я думал, ты готовишься к балу, — кивнул мне брат.
— Мне недолго одеться, — заметила я и жалко улыбнулась. — Можно я посижу здесь?
— Конечно. Почему ты спрашиваешь? — нахмурился брат, а я, не обращая на это внимание, подошла к нему, села на пол и положила голову ему на колени, почти сразу ощутив, как пальцы брата перебирают мои волосы. — Все в порядке? — взволнованно спросил он.
