— Что у тебя происходит с Сефером? — тихо спросил кэп.
— Ничего, — буркнула я и подозрительно взглянула на Брайса. — А почему ты интересуешься? Или это он подослал? А то, Ройгар все ближе…
— Никто меня не посылал, — кэп встал совсем близко, оперся о борт и прищурился, вглядываясь в горизонт. — Просто вы ведете себя как два идиота, ходите кругами вокруг да около, а сделать шаг навстречу друг другу и не собираетесь. Прости за резкость слов, просто надоели эти ваши танцы. Взрослые люди, а поступаете как дети. Ах, меня обидели… Ага, меня презирают…
— Ну, знаешь, — возмутилась я. — Вот от тебя я точно такого не ожидала. Встал на его сторону? Мужская солидарность? Катитесь вы оба тогда, и как можно дальше. У меня, между прочим, гордость есть, и я больше не собираюсь позволять с собой обращаться подобным образом.
— Это не гордость, Селена, — тихо сказал кэп. — Это гордыня. И она не согревает душу, а лишь вымораживает ее. Поверь, я знаю, о чем говорю.
— Зато сердце целым останется, — парировала я.
— Останешься вдвоем со своим сердцем, не позволяя больше никому войти в него? Ты зациклилась на своей гордыне и боишься, что обидят еще сильнее, вместо того, чтобы с высоко поднятой головой встретить очередное испытание богов.
— С каких это пор ты в философы заделался? — нервно спросила я, признавая правдивость его слов, хотя и не показывая вида.
— Если один упорно ведет себя согласно однажды выбранной линии поведения, со временем, второй начинает воспринимать это как должное и потом, даже в мыслях не допустит, что возможен другой вариант развития событий. Эту ошибку совершил я, когда заверил тебя, что могу быть только другом. Но меня ты никогда не любила, сейчас я это признаю, а к нему относишься иначе. Я же вижу, как ты следишь за ним, думая, что никто этого не замечает, какая тоска во взгляде, как опускаются плечи, а тяжелый вздох, нет, да и срывается с губ. На меня ты никогда так не смотрела… — грустно улыбнулся кэп. — Любишь его.
— Вот только он не любит, — усмехнулась я. — А как только понял, что я не собираюсь ему помогать, то и в притворстве необходимость исчезла.
— И что, по-твоему, он от тебя хотел все это время?
— А тут не надо быть гением, чтобы понять, — прикусила губу от обиды. — Все просто. Ему нужна власть и тело, в качестве бонуса. Но у него ничего не выйдет. Я никогда не предам Алена.
— Не боишься пожалеть о своем решении, а исправить что-либо к тому времени будет уже поздно?
