И, теряя сознания от удавки на шее, последнее, что я увидела, было невероятное зрелище, настолько красивое, что у меня захватило дух, несмотря на всю ситуацию. На том месте, где только что находилась Шаони, появился туман и из него, навстречу опасности, готовая биться до смерти за свою свободу, скаля морду, и оглашая лес громогласным рыком, стояла белоснежная тигрица…
* * *
Именно этот образ и помог не сойти с ума в следующие дни, когда я заняла камеру Шаони, став узницей вместо нее. Белоснежная тигрица, а еще лица дорогих мне людей: Алена, Марка, Брайса, Лисы…
Я очнулась в темнице, обнаженная, связанная по рукам и ногам и брошенная на грязный тюфяк, от которого неимоверно воняло. Не знаю, как меня не вырвало, но прошел день, два, и я притерпелась к запаху. Вот только кожа неимоверно чесалась от грязи, а то, что мне приносили, было невозможно есть. Но, голод брал свое, точнее мрачная уверенность, что я все равно смогу выбраться. Так что, переборов себя, я буквально запихивала в себя варево, радуясь уже тому, что меня не били и кормили, а значит, были заинтересованы, чтобы я не подохла с голоду в камере. Но сильнее всего страшила неизвестность. В один из дней пришла предательская мысль, что, может, стоит плюнуть на все, перестать бороться и тихо угаснуть. Останавливало только самодовольное лицо Карризи и отчаянная жажда отомстить этому ублюдку, который вот так, ради прихоти, вырвал меня из моего мира и притащил на край света. А для этого нужны были силы, так что я продолжала терпеть, а когда стражники, которые теперь всегда были рядом и караулили, отлучались, я разминала тело, не давая ему ослабеть, чтобы, как только представится возможность, вцепиться галгарцу в горло, не хуже, чем Шаони тогда в мое. Вложить все силы в один отчаянный рывок, но достать Карризи…
Послышались шаги, и, я еле заметно повернула голову, чтобы увидеть, кто на этот раз пришел по мою душу. Предвкушение затопило сердце, когда у камеры показался Карризи, прикладывающий платок к носу, в сопровождении жрицы третьего круга. Я усмехнулась, воняло тут и правда знатно, хотя я уже почти не чувствовала запахов. Посмотрев на галгарца, я испуганно скользнула по нему взглядом и изобразила страх и непонимание происходящего, всячески поддерживая легенду, придуманную мною в первый же день заточения, чтобы избежать не только допросов, но еще и мести со стороны Ольесы, которая, уверена, предпочла бы избавиться от меня…
