Я — реветь. Из пальца кровь льёт, всё лицо исцарапано. Стала меня бабушка обмывать да йодом мазать, да и говорит:
— Сама виновата. Говорила я тебе: не дразни.
И Лялька со мной за компанию ревёт:
— У-у… Злой Колобок! Бессовестный!
А сам Колобок сидит на шкафу, на нас сверху смотрит.
Несколько дней не выходила я из дому; стыдно было: всё лицо точно после драки. А на мизинце левой руки у меня и до сих пор белое пятнышко — шрам, на память о Колобке.
* * *
На следующее лето бабушка поселила Колобка в большом светлом чулане. Там вместо окна была вставлена проволочная сетка.
Собралась бабушка на две недели в Москву, а Колобка нам поручила. Уезжая, сказала:
— Оставляю Колобка на вас. Кормите, поите его. Да смотрите же, не упустите.
Уехала бабушка.
Лялька говорит мне, а сама так и захлёбывается:
— Анька! Вот когда я с Колобком-то подружусь. Он от бабушки отвыкнет, а ко мне привыкнет.
Я смеюсь:
— Привыкнет он к тебе, коли ты так визжать будешь.
А сама думаю: «Смешные вы обе с бабушкой».
А на другой же день мы Колобка и упустили. Не заперли дверь на крючок, сквозняком её отворило, Колобок и убежал.
Мы не знали, что делать. Что мы скажем бабушке?
И вот под вечер играли мы на лугу за орешником с другими детьми. Вдруг один из мальчишек как закричит:
— Смотрите! Смотрите! Вон Колобок ваш на ёлке.
Смотрим, — и правда. Сидит Колобок высоко на ёлке, хвост пушистый по спине распустил, мордочку наклонил вниз, на нас смотрит.
Вот мы обрадовались!
— Колобок! — кричим. — Колобок! Иди к нам!
Прыгаем под ёлкой, руки к нему тянем. Спустился Колобок ниже, а всё же так, что нам не достать. Смотрит. Мы его и так и этак зовём. Колобок ни с места.
И вот каждый день, когда мы играли на лугу, прибежит на ту же ёлку Колобок, сядет и смотрит на нас. Мы его зовём, он в ответ цокает, а только близко никого не подпускает.
Наконец приехала бабушка. Мы наперебой ей всю правду рассказали. Думали, бабушка очень сердиться будет, а она улыбнулась и говорит:
— Вернётся.
— Да нет же, бабушка, — говорит Лялька, — мы его зовём, зовём, он спустится совсем низко, а в руки не даётся. Точно дразнит.
— Ну, а ко мне вернётся, — говорит бабушка. И на меня посмотрела, улыбнулась.
Я промолчала, а сама встревожилась. Не знаю, чего и хотеть… И Колобка потерять жалко — хочется, чтоб он вернулся, — а в то же время думаю: «Как же это? Ко мне не захотел идти, неужели же к бабушке пойдёт? Ведь это мне обидно будет».
Ну, пошли мы к орешнику. Бабушка позвала:
