Надеялся Аввакум — мог воевода уже и указ царёв получить: «Быть в строгой и скорой помочи» протопопу в его неспокойных приделах. Да и Никон обнадёжил всяческой заботой, недаром же Юрьевец входил в состав патриаршей собственности со всеми землями, дворами духовенства и пахотных людишек, обложенных многими податями. С сажени земли вносили по пяти алтын в патриаршью казну. Деньги сбегались большие, за их сбором налажен был жёсткий надзор и учет. В свой последний прибег в Москву Аввакум внёс денег больше чем следовало аж на пять рублёв и двадцать два алтына с денежкой, весьма и весьма удивив и порадовав казначея ревностным исполнением сбора общего налога. Знал бы он, ведал бы, чего стоили протопопу эти «лишние» рубли! Да, поди, и знал.
Ласково встретил воевода Аввакума: сошёл с крыльца, вежливо повёл рукой в сторону радушно распахнутой двери.
— Входи с милостью, отец протопоп, — клоня голову, с шапкой в руке, пригласил он. — Ждём который день. И с новым чином тебя поздравляем, очень им довольны. Намедни грамота государева до-ставилась, в ней всё в точию разуказано.
— Храни тя Бог на добром слове, Денис Максимыч, — низко поклонился и Аввакум. Он не скрывал довольства, оглядывая бравого воеводу. Крюков заметно смутился, сам заулыбался и с достоинством огладил роскошную бороду.
— Эка веник знатный какой вырастил! — похвалил Аввакум. — Это ж и глянуть любо!
По тесовым широким ступеням поднялся на раздольное крыльцо под навес, подпёртый двумя витыми колоннами с увесистой тыковкой-гирькой по центру свода.
Денис Максимович шёл рядом, поддерживая его под руку. Воеводой он был назначен на смену прежнего совсем недавно, но кое-что знал об отношениях протопопа со смещённым им Иваном Родионы-чем. Знал и о добром внимании к Аввакуму людей государева двора и духовника царя Стефана Вонифатьева. Понимал — будет ему непросто со своенравным пастырем.
Войдя в избу, Аввакум покланялся на образа, благословил воеводу. Посидели, поговорили о том о сём. Заметив кивок воеводы, чтоб накрывали стол, решительно отказался.
— Благодарствую, Денис Максимыч. От угощения теперь откажусь, а водицей клюквенной аль смородинной — пожалуй. — Прижал руку к сердцу. — Не изволь серчать, воевода, деток повидать хочу, сил нету!
— Ну-у, — Крюков раскрылил руки. — Как скажешь. Была бы честь оказана.
Подали ковш студёной воды с морозцевым поверху дымком. И пока протопоп пил, обжигаясь и ухая, воевода сказывал:
— И хоромина цела, и детки с хозяюшкой, Настасьей Марковной, в здравии. Так что приступай к делам своим с Богом. Я буду наведывать, но и ты не забывай навещать. Всегда рад буду.
