– Тебе тоже стоит поостеречься, старый ты боров, – сказала Окана по-русски.
И все перевернулось. Время остановилось. Дон Рэба застыл, как каменный, впившись взглядом в избитую женщину, лежащую перед ним в кандалах. Женщину, которой следовало трепетать, рыдать и вопить от ужаса. А не смотреть на него с холодной усмешкой и не говорить с ним на неведомом языке.
– Слышал этот язык, да? – она снова перешла на арканарский. – А не ты, так твои шпионы. На слух записали, хотя и ничего не поняли. Я даже догадываюсь, где они этот язык слышали. И от кого.
Дон Рэба повернулся на каблуках. Ткнул палача кулаком в спину.
– Пшел вон!
Глухонемой палач кинул на хозяина удивленный взгляд, но безропотно подчинился.
Дон Рэба стоял неподвижно, скрестив на груди руки. Потом подошел к жаровне, взял раскаленный прут, стряхнул с него ошметки золы.
– Грязная сука, – сказал он раздельно. – Все мне скажешь.
– Разумеется, подагрический ты хрыч. Только то, что я скажу, тебе совсем не понравится.
Рэба заколебался. Он смотрел на нее с лютой, звериной ненавистью, держа орудие пытки так близко, что Окана слышала запах, идущий от раскаленного железа. Еще минута, и она услышит запах собственной паленой плоти. Плевать.
– У меня в зубе капсула с ядом, – сказала она. – Если ты сунешься ко мне с этой твоей палкой, я раскушу капсулу, и через секунду у тебя на руках будет мой скорченный труп. Ты не узнаешь ничего. И еще до рассвета сдохнешь в таких муках, которые тебе и присниться не могли, орлик мой.
Последнюю фразу она сказала снова по-русски, не заботясь, что он не поймет – вернее, зная, что он прекрасно поймет – если не слова, то их смысл. Дон Рэба мелко дрожал, выпучив свои маленькие цепкие глазки. Какой же он урод! Как же она его ненавидела!
Но это тоже работа, которую кто-то должен делать, верно?
– Кто ты? – спросил Рэба.
– Вот как, теперь речь обо мне? Кто такой дон Румата, тебя теперь меньше волнует?
– Отвечай, сука, – прошептал Рэба, но уже было поздно: он боялся, и она видела, что он боится.
Окана откинулась назад. Спокойным, хотя и замедленным от тяжести цепей движением сложила на талии закованные руки.
– Я та, кто знает, откуда дон Румата берет золото. Я та, кто знает, почему он не убивает людей. Я та, кто знает, что ради тебя он сделает исключение, если ты сунешься ему поперек дороги. Я та, кто знает, что тебе делать, чтобы не лишиться власти и головы в течение ближайших суток. Вот кто я такая, дон Рэба. Следующий вопрос?
