Я уже говорила о том, что эта моя клиентка обладает очень высоким логическим интеллектом, потрясающей интуицией, но способов управления своим эмоциональным состоянием, кроме подавления неприятных эмоций, она не знала. Она достаточно быстро поняла, в чем ее проблема, и согласилась на психотерапию. Процесс оказался очень непростым, очень долгим. Было много «взлетов и падений».
Клиентка не жаловалась, что «мама ее не любит», не ждала заботы от нее. Она изо всех сил сама заботилась о своей маме и о себе. Но в процессе психотерапии вышла на поверхность ее неутоленная потребность во внимании и любви. Последовал непростой процесс признания этой потребности, выстраивание новых отношений дочери и матери.
Нельзя сказать, что у этой клиентки сейчас все идеально, жизнь и не может быть идеальной. Рубец от раны останется навсегда, но сейчас ее жизнь налаживается, идут поиски своего места и своего собственного смысла.
Я благодарна этой маленькой, хрупкой, но очень сильной женщине, на примере ее жизни я поняла, что в действительности означает «мужество жить».
И пусть этот пример поможет понять матерям, что никакие самые трагические ситуации не должны стать причиной того, что вы оставляете своего маленького ребенка наедине с самим собой.
МАЛЕНЬКОМУ РЕБЕНКУ ЕЩЕ СЛОЖНЕЕ, ЧЕМ ВАМ.
Еще одна клиентская история.
«Не перебивайте меня! Дайте мне сказать!»
В первые годы моей частной практики ко мне обратилась молодая женщина: красивая, образованная, умная. Она поставила конкретную цель, зная, что для ее решения нужна не одна консультация. Клиентка послушно выполняла все предлагаемые ей задания, была очень сдержанна и молчалива. Но несмотря на внешнее благополучие, у нее налицо были все признаки депрессии.
Больше всего меня поразило из ее истории то, что ее мама ни разу не удовлетворила НИ ОДНУ ее детскую просьбу.
Даже на дни рождения ей дарили только «полезные» вещи типа колготок или платья. Даже на просьбу купить определенный вид мороженого покупалось то, которое считалось нужным с точки зрения ее мамы.
Пройдя небольшой курс психотерапии (10 занятий), она ушла и вернулась снова через год-полтора. Теперь она заказала курс терапии более длительный и притом сессии сразу по два часа, которые она оплачивала заранее. Удивительно было то, что все эти два часа говорила только она и так, что я не могла сделать никаких комментариев, кроме «да-а», «угу-м».
Я наивно искала повод «причинить пользу» клиентке, а тут никакой возможности. Однажды – это была примерно 5-я двухчасовая встреча – я воспользовалась незначительной паузой и что-то сказала, как мне казалось, очень важное.
