Аскольд Таганков ушел из жизни лаборатории тихо, почти незаметно. С его уходом, однако, в институте стало твориться что-то неладное. Странные явления можно было наблюдать и на институтской территории. Так, над одним из маленьких холмиков на опушке леса, рядом с Машинным залом, местные жители вдруг обнаружили непонятные ночные свечения. Холмик тут же прозвали «Аскольдовой могилой».
Не раз особая комиссия направлялась туда с приборами, похожими на велосипедные насосы — только вместо резиновых шлангов в них вставлялись тонкие стеклянные трубочки. Специалисты ходили вокруг холмика и все фукали своими насосами, но содержимое градуированных трубочек так и не изменило своего цвета. Это означало, что никаких вредных испарений кротонового, кетенового или другого известного науке химического характера в ощутимых количествах из «Аскольдовой могилы» не выделялось. И когда уполномоченные, не солоно хлебавши, возвращались в институт, кое-кто, посмеиваясь, показывал им вслед пальцем: «Ишь чего захотели в свои насосы поймать!»
Кто-то вспомнил, что последняя аттестационная комиссия отметила как недостаток излишнюю скромность и застенчивость Таганкова. Это дало повод утверждать, что Аскольда погубили не столько кротоны или кетены (здесь мнения разделились), сколько отмеченные комиссией — и вполне справедливо! — самые неподходящие для современного служащего, свойства его натуры.
Из отчета Института токсикологии о результатах испытаний переданных веществ на крысах выяснилось следующее. Даже небольшие дозы фосфорсодержащих кротонов, с которыми сотрудники степановской лаборатории работали многие годы, оказались смертельными для всех подопытных животных, а те крысы, что были подвергнуты действию малоизученных серосодержащих кетенов, остались живы. Мало того. После соответствующей химической обработки самок поочередно подсаживали в клетку к самцу, и в 60 случаях из 100 (рекордно высокая цифра! — отмечалось в отчете) спаривание происходило в первую же ночь после подсадки, в 26 случаях — на вторую, в 12 — на третью, а в двух оставшихся — на четвертую ночь. Последующее пребывание в одной клетке с этим самцом не оказывало влияния на течение наступившей беременности. Однако стоило пересадить самку к другому партнеру в первые пять дней после оплодотворения, как беременность прекращалась и начиналась течка, во время которой происходило спаривание и новое оплодотворение. В примечании указывалось, что для прекращения беременности у большинства самок крыс не требовалось даже непосредственного контакта с другим самцом: одного его запаха было достаточно!
