Тяжесть в затылке, странная легкость тела, непривычная молодежно-спортивная одежда, в которой он мерз долгую ночь на первом этаже гостиницы «Приэльбрусье», нелепость ситуации и полное его равнодушие к отсутствию привычных удобств — все это свидетельствовало о решительных переменах. Под лозунгом «Привет участникам конференции!» скапливался народ. Триэс вновь отправился туда и с удивлением обнаружил, что бойкие молодые люди, прикреплявшие лозунг, расположились теперь в чинных позах за двумя небольшими столами, разом превратившись в уважаемых членов Организационного комитета, ответственных за размещение участников. Позади, у самой стены, возвышались горы папок и памятных сувениров.
— Моя фамилия Степанов, — сказал он подойдя. Пальчик девушки побежал по списку.
— Вэ. И.?
— Нет. Эс. Эс. Сергей Сергеевич.
— У нас есть только В. И. Степанов. Вы откуда?
— Из Института химии.
— Глянь на всякий случай в другом списке, — лениво бросил ее сосед, оргкомитетовец.
Девушка повела плечиком, но все же выдвинула ящик, достала оттуда листок с несколькими фамилиями, поднесла к самым глазам, будто сразу став близорукой.
— Степанов Сергей Сергеевич?
— Совершенно верно.
— Так это вы подходили?
— Я, — признался Триэс, прочитав в глазах девушки смятение и испуг, словно перед ней стоял взломщик сейфов и убийца-рецидивист, а не мирный человек Степанов, которого, слава богу, кажется, все-таки не забыли включить в список участников.
— Как вы оказались здесь?
— В каком смысле?
Девушка молча протянула список соседу. Молодой человек вскочил со стула.
— Как вы здесь оказались? — повторил он вопрос, несколько запинаясь. — Как добрались? Когда приехали?
— Вчера вечером.
— Да ведь за вами только что отправили машину…
Густая краска залила теперь щеки молодого человека, тогда как другой, неизвестно откуда вынырнувший, уже интересовался багажом.
— Оставили на аэродроме? Не беспокойтесь, Сергей Сергеевич. Мы сейчас же пошлем человека, — пообещал он, осторожно вынимая из рук профессора как бы лишние уже, мешающие ему газеты и забирая номерки от камеры хранения.
— Я не беспокоюсь, — совершенно искренне заверил товарища Триэс.
— Идемте, Сергей Сергеевич.
Ласково и осторожно, точно тяжелобольного, его поддержали под локоток.
— Разве я буду жить не здесь?
— Ну что вы!
— Почему?
— Там вам больше понравится.
Многообещающая улыбка того, кто взял на себя трогательную заботу о нем, привычно обволокла профессора. Впрочем, все эти молодые люди казались на одно лицо. Они так походили друг на друга, будто были родными братьями.
