— Пустите! — прошептала Инна, поднимаясь с земли. — Что вы наделали? Не смотрите же, отвернитесь. Ну!
Он тоже поднялся. Все окружающее казалось нереальным. Это был уже не он. Это была не она. Они оба умерли, оставшись навечно лежать в примятой траве, лишившейся вдруг всякого запаха.
Оглянувшись, Сергей Сергеевич встретил ее взгляд, подошел в нерешительности. Инна печально вздохнула, как бы ему сострадая, грустно улыбнулась, провела ладонью по жестким его волосам. Так они простояли целую вечность, открытые солнцу и ветру, опустошенные, растерянные, беззащитные, подвластные неведомой судьбе.
Сначала послышались далекие голоса, потом из-за холма показалась небольшая процессия.
— Кажется, это снова они.
— Только их не хватает…
Беглецов заметили. Синяя куртка, точно пиратский флаг, взметнулась над головой колонны.
— Привет!
— Привет.
— Догнали все-таки. Решили тоже пешком.
Крупногабаритное лицо Сани лоснилось от пота. Где-то на недосягаемой высоте в вылинявшем от зноя небе пел жаворонок; его монотонной песни не было конца.
Все вместе они спустились к небольшому ручью. Компания решила сделать привал. Триэс облегченно вздохнул.
— Счастливо оставаться.
— Да вы что! — запротестовал Синяя куртка.
— Правда, оставайтесь, — вяло пролепетала Люба.
— У нас, между прочим, все есть. Закусим, отдохнем…
Клара игриво-бесцеремонно подхватила Триэса под руку, но он решительно отстранился и зашагал прочь. Инна, чем-то как будто напуганная, робко последовала за ним.
В течение некоторого времени из-за темной извилистой полоски зелени, обозначившей русло ручья, еще доносились неясные звуки неразличимых голосов, какие-то разрозненные, бессвязные их осколки. Вдоль берега они дошли до шаткого мостика, перебрались через ручей и стали подниматься на холм.
Когда Инна и Сергей Сергеевич вновь оказались на шоссе, пульсирующий огненный шар солнца коснулся линии горизонта, а когда достигли гостиницы «Приэльбрусье», день окончательно погас.
1. ЭКСТРЕННОЕ, ВНЕОЧЕРЕДНОЕ
Экстренное внеочередное расширенное заседание Президиума научно-технического совета Института химии назначили на понедельник. Двадцать девятого июня, в пятницу, секретарша звонила из дирекции начальникам отделов и сообщала фамилии тех, чье присутствие считалось обязательным. Любого рода отлучки, отгулы, командировки отменялись. Вызвали даже некоторых отпускников, оказавшихся в пределах досягаемости. Все эти строгости в первую очередь касались сотрудников отдела информации, так что Вигену Германовичу Кирикиасу пришлось изрядно поволноваться в тот последний рабочий день недели.
