«Да, уцелела бы та схема…» — вздохнул отец.
«Ну, — подхватил Январев, — тогда, Павел Кириллович, в два счета ликвидировали бы главные очаги, а мелочь и так выудили бы! Да, ту бы схему!..»
О какой они схеме говорили, Антон не понял. Надо у отца выпытать. Только осторожно!
— Что? — переспросил Ростик.
Антон по-прежнему смотрел на него невидящими глазами, машинально поскребывая кончик носа.
— Пока ничего, — будто очнувшись, сказал Антон. — Разведать надо.
— Что разведать?
— Что-что! Так тебе и выложи сразу все тайны!
Но еще до того, как вышли на асфальт, Антон рассказал другу все, что знал и о чем подумал.
— Только никому! — Антон пригрозил кулаком.
— Не маленький, — заверил Ростик и, как человек обстоятельный во всех серьезных начинаниях, предложил: — Давай вообще зашифруем это дело.
У них уже была практика. Все секретные операции имели кодовое название. Новую окрестили — «Ракета».
Почему «Ракета», и сами не знали. Но какое это имеет значение? Главное — внушительно, звучно, таинственно и — еще главнее — совершенно секретно!
Марь Петровна, Светлана Васильевна, Барбос и другие
Марь Петровна хворала, опять на уроки не пришла. Вместо нее — Светлана Васильевна. Ничего, но из новеньких: без году неделя в Иришах и сапоги резиновые еще не приобрела. Антон своими глазами видел, как старший лейтенант Январев на руках переносил ее через лужу. В новом микрорайоне, где для молодых специалистов красивое общежитие открыли.
Изо всех окон глазели молодые инженерши и учительницы, чуть вниз не попадали! Люська Шибалова и близко не была, но рассказывала, что Светлану Васильевну за это на педсовете прорабатывали.
Правильно сделали! Какой нормальный человек приедет жить в Ириши без резиновых сапог?
Светлана Васильевна ведет русский язык и литературу, не самое любимое для Антона, хотя учительница — самая любимая! Не Светлана Васильевна, конечно, а Мария Петровна, или Марь Петровна, как зовут ее ребята.
До четвертого класса, кроме нее, вообще никого не было. Очень это удобно! Одна учительница не вызывает к доске человека весь день. А когда их несколько, учителей? И для каждого нет ничего важнее своей науки, а ты — один на все, как Ломоносов! Или Леонардо да Винчи, которого недавно по телевизору показывали.
Первое полугодие языку и литературе учила Марь Петровна. Потом приехала новенькая, но класс ни за что не захотел расставаться с Марь Петровной, даже к завучу и к директору ходили. Ну, и родители еще заступились.
