Белое пламя | страница 5



В пределах храма отец по-прежнему не мог говорить с дочерью. Но это было уже не так страшно, как полное одиночество. Неота полюбила работу в подземных садах за пределами храмовых пещер и даже сама вызывалась чистить логова ушайд. После того как на нее надели ошейник и поселили среди них, змеи лишь играли с девочкой, пропахшей их слизью, но не трогали. И полукровка могла хоть часами слушать отца и впитывать его знания.

Большего пряника, чем обрести свободу, трудно было предложить, и девушка решилась.

«Хорошо, папа. Я согласна. Раз уж я не могу немедленно изменить свою судьбу, то хочу попробовать, каково это — решать судьбы мира. Это звучит гордо, — с брезгливой гримасой произнесла низшая из парий. Пусть отец знает, как она относится к его манипуляциям. — Почти как владеть миром».

«Не возгордись. Это еще не власть над миром, — рассмеялся вейриэн. — Да ее и не существует ни у кого. Это всего лишь ход в бесконечной игре до следующего выбора».

Ветер снова бережно коснулся щеки девушки и вдруг дернул за выбившийся из-под капюшона сияющий локон.

«Эй! — возмутилась неота. — Я хочу знать намного больше. Цель твоей игры я немного уже представляю — вернуть белую королеву против воли горных лордов и даже синтов. Так?»

«И даже против ее воли. Но и это лишь тактический ход. Наша цель как стражей всегда была, есть и будет — безопасность и жизнь Белогорья от начала до конца веков. А для этого надо устранить такое мерзкое явление в Эальре, как Темная страна».

Неота благополучно пропустила почти все высказывание. Устранить Темную страну, словно это камушек под ногой! Нереально. И вместо того чтобы ужаснуться глобальности планов, девушка изумленно выпалила:

«Подожди. Против ее воли? Так королева уже родилась?»

И опять ответом ей было молчание.

Впрочем, неота уже отвлеклась: всходило солнце, а это фееричное зрелище всегда заставляло ее сердце трепетать от восторга. Она даже вскочила с валуна, чтобы ее, подземной жительницы, на крохотную долю мига раньше коснулся свет. И не заметила другого чуда: как ее нога ступила на воздух над обрывом так спокойно, словно под стопой не пропасть оказалась, а каменный язык скалы.

«Осторожно, моя звездочка». — Порыв ветра, ударивший в грудь, заставил ее отступить от края.

Неота поняла отца по-своему: закутала шею плотнее в меха, чтобы солнечные лучи не коснулись змеиного ошейника, и громко крикнула восторженное:

— Эгей! Привет, Солнце! Я люблю тебя!

И утренняя феерия началась.