Томас, выудив из книжки два синих билета, предложил выпить охлаждённый коктейль, закусить как следовало, отдохнуть с дороги – хозяин клуба вынужден задержаться в городе.
* * *
За волнорезом покачивались лодки и стоящие на якорях яхты. Десятки лодок и каноэ лежали на берегу кверху килем, сверкая свежей краской. Хозяева их, распрямив спины, гордо любовались своей работой. Время ужина наступило давно, поэтому они сидели на вынесенных из клуба раскладных металлических стульях и раздражённо посматривали на лачуги, ютившиеся в конце гавани. Собиратели венерок до сих пор не появлялись в сгущающихся сумерках.
Прибывшие с океана рыбаки немедленно искали покупателей: улов сегодня оказался чрезвычайно богат. Масса рыбы – морского окуня и леща, лодки полны громоздящимися горой корзинами, – в глазах рыбаков отражались тревога и счастье одновременно. Здорово тут жить! Бухта мечты Джека Лондона и Александра Грина.
В маленьком прибрежном кафе на воде сидит парочка: я и Джулис, зашли перекусить. Прохладная влага омывает щиколотки, обувка сохнет на дощатой веранде.
– Витя, я знаю проблему… Ты не верить в себя, а я не умею тебя себе. Соэра много говорила. Мы не верим нам, понимаешь?
– Примерно, но я готов достичь совершенства, – я пожертвовал бы чем угодно, лишь бы Джулис, любимая, радовалась. Мы хоть и сердились друг на друга, ссорились, но никогда не расстались бы.
– Я приготовила сюрприз. Она сказала…
– А-а, Соэра, – я представлял, какой это сюрприз.
– Думай, как я, и всё стать будет.
Вода мягко перекатывалась через валуны и приятно полоскала босые ноги. Постукивая пятками по воде, девушка помогала мне доедать ужин.
– Ты потолстела.
– Где? – она принялась судорожно осматривать себя в талии.
– Да нет, наверное… Мне показалось.
– Наверно да? Или наверно нет?
Одинокая яхта сверкнула фиолетовыми, точно глаза Соэры, парусами в последних отсветах зари. Медный диск солнца наполовину терялся за вершинами гор вдалеке. Большие дутые облака отразили его прощальные лучи на гавань, гребешки океанских волн зардели, точно рубины.
Ночью где-то в океане бушевал шторм, и здесь, на побережье, становилось прохладно, поднимался ветер. Мой сон улетучился. Ныли облезшие плечи – за день вобрали столько солнечного тепла, что невозможно растратить. Нет, Москву я не вспоминал, но бессонная тоска по Омску возвращалась. Теперь приход унылого чувства сопровождался мыслями о том, что родные не в деревне всего за несколько десятков километров, а на другом континенте за тысячи…
